С Корниловским конным

всего Северо-Кавказского советского фронта, окончательно лишало остатки 11-й армии северо-восточных путей отступления. Это был полный разгром противника — тактический и моральный — требовавший лишь неотступного преследования. К середине января 1919 г. Северо-Кавказского советского фронта уже не существовало. Оставались только разрозненные отряды.

Стотысячная армия Северо-Кавказского большевистского фронта перестала существовать. Она оставила в наших руках 50 тысяч пленных, не считая больных и раненых, 150 орудий, 350 пулеметов и огромное количество всякого военного имущества» (Очерки Русской Смуты, т. 4, стр. 110, 111 и 113).

Выступая в начале февраля месяца перед Большим Войсковым Крутом на Дону, генерал Деникин сказал следующее: «Доблестные кубанские казаки, которым посчастливилось освободить уже свою землю, и которые самоотверженно сражались в Терско-Дагестанском крае, докончили его освобождение и поспешат на помощь Дону» (стр. 79).

Это генерал Деникин сказал потому, что — «к началу февраля 1919 г. обстановка на нашем северном фронте коренным образом изменилась. Первоначальная линия фронта, подходившая к Курску и Воронежу и обусловившая возможность выполнения этого плана — с падением Гетманской и Петлюровской Украины, — откатилась уже к Азовскому морю.

Донская армия, доходившая до Лиски, Поворина и Камышина — упавшая духом и совершенно расстроенная — находилась в полном отступлении к Северному Донцу и к реке Салу. Чувство усталости и безнадежности охватило не только казаков, но и часть донской интеллигенции. Советские войска наступали почти безостановочно, направляясь на Новочеркасск. Круг, Атаман, Правительство Дона указывали на смертельную опасность, угрожавшую Дону и просили помощи. На Царицынском направлении Донские войска, в значительной мере потерявшие боеспособность — под напором красной конницы Думенко медлен-

но, но почти безостановочно отходили к Манычу. Донская армия, имевшая в декабре 1918 г. 50 тысяч бойцов, отошла за Донец в феврале 1919 г. с 15 тысячами» (там же, т. 5, стр. 72, 73).

Для спасения «общего положения» и сохранения Донецкого каменноугольного бассейна в своих руках «с началом февраля 1919 г. на север потянулись эшелоны Добровольческой армии — в голове 1 -я Кавказская казачья дивизия генерала Шкуро, за ней 1-я Кубанская казачья дивизия корпуса генерала Покровского и 1-я Терская казачья дивизия (генерала Топоркова) и другие части. Появление помощи оказало решительное влияние на поднятие духа войска Донского» (стр. 73).

Возможно, что в связи с этими событиями на Донском фронте и чтобы отвлечь на себя противника — 26 февраля 1919 г. генерал Бабиев, со всем отрядом перейдя Маныч, двинулся в наступление на село Кормовое Астраханской губернии, являвшееся тактическим ключом красных.

Бой под селом Кормовым Астраханской губернии

Наше наступление началось с утра. Стоял холодный и неуютный февральский зимний день. Затверделый снег покрывал все поле. Дул холодный восточный ветер. В этот день не показалось и солнце. Красные, верные своей системе, встретили казаков у самого села на буграх, и завязался бой.

Пластуны генерала Ходкевича наступали в лоб, с юга. Конница действовала на флангах — Корниловский, 1-й Черноморский и 1-й Кавказский на левом, а 1-й Таманский и 2-й Полтавский — на правом. Полки имели по 150-250 шашек каждый, а в спешенном порядке — на одну треть меньше. Наши редкие цепи спешенных казаков были не только что бессильны, а просто слабы. Фланговые сотни маячили в лавах. Чувствовалось превосходство в силах красных, и они занимали командные бугры. Корниловский полк действовал на самом левом фланге, что давало инициативу. Отлично работали пулеметы сотника Мартыненко.

Цепи полка продвинулись вперед. Мы рассматриваем убитых и тяжело раненных лошадей красных, оттеснив их лавы. Эти лошади были не только что в хороших «телах» и донской породы, но были и чищены, т. е. за ними был должный уход. Я понял, как поняли и мои офицеры, что конница красных гораздо сильнее нашей и бороться с ней будет нелегко.

На левом фланге полка тяжело ранен командир 5-й сотни хорунжий Шеховцев. Наше наступление как бы застопорилось. Уже стало вечереть. Было очень холодно и голодно. Мне становится подозрительным, что красные конные, поодиночке и по два, через каждые одну-две минуты, переваливая бугорок, все время движутся в село с севера. Мне с фланга хорошо видно, но это не видно другим полкам за постройками села. Позади своих цепей, с ординарцами, еду вправо к командиру Черноморского полка полковнику Малышенко как к ближайшему по участку и старшему в чине — доложить и предпринять сразу же атаку двумя полками и захватить село, что считал возможным, атакуя с фланга.