С Корниловским конным

На правой мужской половине, впереди всех, стоял наш молодой генерал Бабиев. Рядом с ним усатый генерал-пластун Ходкевич. Подойдя к Бабиеву — тихо, коротко доложил, что сделано на случай тревоги. Он чуть улыбнулся и кивком головы — одобрил.

Служба шла торжественно. Служили три священника и среди них наш полковой батюшка Золотовский из станицы Терновской Кавказского отдела — высокий, стройный, красивый. Он имел гражданскую прическу, коротенькую подстриженную бородку, чисто выбрит выше нее, а в частной жизни носил штатский костюм. Прибыл в полк он на днях, и я впервые вижу его в церковном облачении. Он был красив в нем и выглядел очень благообразно.

Мне всегда казалось, что священники, отправляя церковную службу, в эти часы не живут личной жизнью, забывают все мирское. Мне думалось, что в эти часы их мысли витают только на небесах, в разговоре с Богом. Но в эту памятную ночь, когда я стоял впереди своих казаков-корниловцев, — я встретился с глазами своего полкового священника. И он не только что посмотрел на меня «по-человечески», но, как мне показалось, — он чуть улыбнулся глазами. И мне показалось, что он в душе сказал ласково так: «Очень приятно, Ф.И., что вы прибыли в церковь со своими казаками... и я теперь еще торжественнее буду отправлять церковное богослужение. Спасибо вам». И я не ошибся: он так и рассказал мне свои чувства потом, когда увидел ряды своего Корниловского полка в церкви.

Красные не сделали набега на нас в эту ночь Святой Пасхи. Полк вернулся на свои квартиры и лег спать. Но казачий пасхальный обед начался рано. При раздаче вина и водки по сотням присутствовали многие офицеры, все вахмистры и взводные урядники от сотен и команд полка, со своими артельщиками и многими помощниками. Присутствовали не потому, что нужно было, а потому, что это было впервые в полку, а может быть, и во всей их военной службе. Я и сам, за всю свою военную службу, начиная с 1910 г., — впервые вижу, что для казаков была приготовлена та традиционная «чарка водки», о которой так беспокоился всегда Суворов; и которая так необходима была каждому воину, в особенности на войне.

На Турецком фронте в 1-й Великой войне 1914-1917 гг., в лютые зимние стужи, оторванные от родной земли, почти всегда полуголодные, изможденные в постоянных думах о своей заброшенности казачьи полки, в частности наш 1-й Кавказский, — никогда не дали казаку этой «чарки водки» в праздники. Просто — было не принято. И об этом не думалось. Конечно, казаки пили вино в армянских селах, но пили только украдкой, под страхом наказания, секретно. Суворовская же «чарка водки» кроме физического — давала и моральное подкрепление и выпивалась законно, открыто, при всех и на глазах своих офицеров. И солдат, перед тем как выпить ее, заветную — снимал шапку и крестился.

Вот где была сила, радость, красота и святость этой «солдатской чарки водки», исходящей от самого батюшки-царя. Вот почему теперь пришли многие, чтобы посмотреть на эту официальную раздачу вина казакам.

Господь Бог послал в этот день мягкое теплое весеннее утро. Заведывающий хозяйственной частью полка подъесаул Козлов, из сверхсрочных образцовых подхорунжих мирного времени 1-го Кавказского полка, был скромен в своих распоряжениях потому, что он считался «молодым корниловцем».

Наблюдать картину раздачи вина, действительно, было очень интересно. Сотенные артельщики со своими помощниками прибыли с самыми настоящими и большими ведрами — «чтобы не упустить свое»... Кругом бочки толпились офицеры, вахмистры, урядники. Все ждали этого события, как чего-то особенно жизненного, но «не по питью», а вот именно как «казенной чарки водки». Наконец момент настал.

— Можно начинать, господин есаул? — спрашивает Козлов.

— Начинайте, Иван Матвеевич, — отвечаю ему.

— Ну, Господи благослови! — торжественно произносит он и громко, коротко говорит:

— Бойко! Открывай «чоб»! — И густая красная влага вина под своим напором в бочке — длинной дугой выбросилась вон... и первый же казак ловко подставил свое ведро. За ним подставлено следующее ведро, и потом еще — следующее, следующее, следующее, беспрерывно, по одному ведру с четвертью на каждый взвод казаков. Это было чисто запорожская раздача вина. Всем было очень весело и радостно. Черноморские остроты лились рекой тут же, как и лилось из 40-ведерной бочки так приятное на вид красное вино. Роздана и водка — по одному ведру на каждую сотню. Разные команды полка, по ревнивому подсчету вахмистров, — получили пропорционально численности в людях. Казаки на этот счет были ревнивы, подозрительны, но аккуратны.

С поздравлениями своих казаков — офицеры разошлись по своим сотням. И скоро «корниловский район» села заговорил песнями.

Празднику офицеров полка

Бабиев, имея «глаза и уши» в полку, — отлично знал, что в нем приготовились к празднику. Но эти его «глаза и уши» передавали с улыбкой и мне, что он думал.

«Если Елисеев лично не пригласит меня, — в полк я не приеду» — передали они мне его слова.