С привкусом пепла

Два автомата залаяли зло и отрывисто, накрывая полицаев свинцовым дождем. Решетов начал работать. Лишь бы девку не задели! Бедная Даша. Хлестко ахнул винтовочный, капрала швырнула невидимая сила, он рухнул плашмя в облаке крови, мозгов и костного крошева. Пуля калибра 7,62 при попадании в голову рисует картины на зависть иному авангардисту. Полицаев упало трое или четверо, разглядеть не успел. Оставшиеся кинулись по улице, подальше от секущего в спины огня. Крест скатился с поповской дочери, прыгнул на четвереньках, вскочил и побежал, подтягивая штаны. Васек шустро кинулся огородами к лесу, радуясь смекалке и не подозревая, что выходит прямо на Карпина. В сторону Зотова бежали двое: Крест без оружия и высоченный нескладный полицай, нелепо выбрасывающий длинные, тощие ноги.

Зотов выдохнул, шагнул из-за угла и вдавил спуск. Автомат тряхнуло в руках. Тощий даже не успел удивиться, очередь наискось пропорола грудь и живот, вырывая клочья одежды и плоти в облачках кровавого пара. Крест резко остановился, пытаясь сохранить равновесие, Зотов молниеносно перевел ствол на него. Боек сухо щелкнул, автомат заклинило! По лицу Креста поползла злорадная ухмылка. Зотов швырнул автомат в мерзкую рожу и прыгнул с места, выхватив нож. Полицай увернулся от железяки, и в следующее мгновение Зотов подмял его под себя. На, сука! Клинок, мокро чавкнув, вошел в упругое мясо. Крест охнул, пытаясь дотянуться до глаз. Жесткие пальцы шарили Зотову по лицу, ногти вонзились в щеку, а он бил и бил, не помня себя. Тварь! Разум затуманила ненависть, вскипевшая кровь упруго колотила в висках. Капли густой, теплой жижи брызнули на лицо. Зотов почувствовал на губах соленый привкус и пьянея, впал в яростное, звериное остервенение, с ликованием кромсая слабо подрагивающее под ударами тело. Хотелось одного – убивать. Убивать жестоко и беспощадно, упиваясь мучениями и стонами жертвы. За Светку и за детей, чтобы подобная мерзость больше не жила на этой земле! Крики полицая перешли в сдавленный визг и оборвались.

– Витя, хватит! – знакомый голос донесся откуда-то издали. Схватили за плечи, потащили прочь от превращенного в кровавое месиво мертвеца.

Зотов зарычал, непомня себя, вывернулся, махнул ножом. Хватка ослабла.

– Ты чего творишь, бешеный?

Спала багровая пелена, Зотов стоял, бурно вздымая грудь, весь промокший, волосы слиплись, тягучие капли сочились с ножа.

– Успокоился? – спросил Решетов, кривя тонкие губы.

Зотов посмотрел на себя. Гимнастерка и френч намокли в крови. Ярость потихонечку отпускала, колени подгибались, очень хотелось пить, распухший язык шарил по искусанным губам, в горле першило и клокотало. Чуть дальше по улице Колька с Кузьмой хлопотали над девушкой, поповская дочь неразборчиво выла, пытаясь прикрыть наготу обрывками платья. Из леса шел Есигеев, впереди него вприпрыжку бежал белоголовый пацан.

– Как же вы так, Виктор Палыч, как же так, – суетился вокруг Шестаков, неожиданно перешедший на «вы». Дым от горящей деревни застилал небеса. Воняло жжеными тряпками, паленой шкурой и смертью. Валялись мертвые полицаи. Зотов посмотрел на руки. Пальцы перестали дрожать. Он вдруг понял отчетливо и ясно: ночные кошмары больше не вернутся и не потревожат его.

Глава 15

Возвращение вышло, без ложной скромности, триумфальным. Встречать высыпал весь отряд. Ну может не весь, но половина уж точно. Хлопали по плечам, пихали в бочину, кричали. Выли и крутились под ногами облезлые псы. Кто-то от переизбытка чувств пальнул в воздух и тутже получил нагоняй. Зотов, уставший, грязный, потный и промокший насквозь, улыбался вяло и вполголоса бормотал:

– Здрасьти. Ага. Эт мы…

Кости ныли после ночевки в лесу на голой земле, в пояснице щелкало, башка чумная, ноги, как костыли.

– А ну разошлись! – рявкнул Марков. – Не наседай! Люди и без вас лиха хлебнули! Осади, говорю!

Народ отхлынул и Зотов увидел командира. Марков осунулся, похудел, под глазами залегли черные тени. Морщин стало больше, а старые углубились. Переживал.

– Ну, здорово! – командир шагнул навстречу и заключил Зотова в объятия. Спина предательски хрустнула. – Живы, чертяки!

– Были сомнения? – задыхаясь, прохрипел Зотов.

– Были, – Марков отстранился и заглянул в глаза. – Ваши, которые через Кокоревку уходили, вчера еще добрались. Про Малыгина доложили. А какая-то паскуда слух распустила, будто поубавили вас или в плен загребли. А вы ишь, заявились, порадовали старика. – командир погрозил кому-то невидимому кулаком и поочередно обнял остальных, уделив особое внимание Решетову. Зотов почувствовал ревнивый укол. С другой стороны, кто ты, а кто Решетов? Потеря Решетова – катастрофа, а ты по принципу «сдох Максим, да и хрен с ним.»

– Двоих потеряли, – буркнул Зотов. – Вляпались в засаду по самое не балуйся, едва утекли.

– Кого? – забеспокоился Марков.

– Савву Калинцева, – выдохнул Решетов.

– И Егорыча, – добавил Зотов.

– Савва парень был первейший, – Марков нахмурился. – Егорыч?

– Старшина-разведчик из моих. Пулеметчик.