S-T-I-K-S. Территория везучих

Ну и самое нерадостное — пулемет, это сильнейший раздражающий стимул для противника. Вражеские пулеметчики, снайпера, минометчики, в общем — абсолютно все реагируют на звук работы этого оружия одинаково.

Они делают всё возможное ради того, чтобы пулемет как можно быстрее умолк.

Пастор серьезно поколебал уже было сформировавшееся предубеждение в отношении любителей этого вида оружия — нормальнее человека вообразить трудно.

Одно смущает — этот невозмутимый субъект состоит в секте, запрещенной на всей цивилизованной территории Стикса, она, в том числе, славится тем, что практикует такую дикость, как человеческие жертвоприношения и потому по степени опасности стоит лишь на ступеньку ниже каннибальских культов, причем не всех.

Карат, уютно устроившись возле очага, сжато рассказывал многое из того, что с ним происходило после самого злополучного жизненного эпизода, когда его "Уазик" основательно засел в коварной грязище Хаткинского поворота. В те времена у него было настоящее имя, данное родителями, а не прозвище от случайно подвернувшегося рейдера, склонного к злоупотреблению крепким алкоголем и дебошам.

Рассказал, как крестный покинул его в опасный момент, как самым обычным ломом ухитрился убить кошмарного рубера, по большей части случайно угодив в стык прикрывавших верхнюю часть головы пластин, перед этим хитро подставив тварь под сильнейший удар.

И про жемчужину, которую добыл самостоятельно, тоже рассказал, как и обо всем остальном, связанном с подарками Улья.

Зачем он выдает все эти подробности, Карат сам не понимал, но ему казалось, что он поступает правильно. Хорошо бы добиться встречной откровенности, так почему бы не выдать то, что ничего не стоит? Так сказать — сделать первый шаг к взаимному обмену ценной информацией.

Все, что требовалось сообщить, по сути, уместилось в последних трех предложениях:

— То, что мне сейчас нужно, знают легендарные знахари, возможно, институтские сотрудники, ну и килдинги. Ты килдинг, и, думаю, ты что-то знаешь. Рассказывай.

Пастор, зачем-то дунув в ствол, не отвлекаясь от чистки оружия, сообщил:

— Я не специалист по умениям Улья.

— В таком случае я не специалист по скребберам и совсем забыл, где именно видел такую тварь в последний раз.

— Карат, я не умею отвечать коротко.

— А ты попробуй, жизнь не вечная, не надо ее на лишние слова переводить.

— Коротко — не всегда хорошо. Какие же вы, молодые, нетерпеливые… Ладно, скажу так — я, конечно, благодаря Улью, знаю больше других, но если ты хочешь получить всё или слишком много, тебе надо общаться не со мной. Есть у нас люди, которые как раз занимаются темами, близкими к твоей, а меня расспрашивать, это все равно что блондинку с подиума поставить в мастерскую дизельные двигатели перебирать.

— И где они, эти знающие люди? Я их здесь не вижу. Зато вижу тебя. Так что не тяни, давай мне то, что у тебя есть.

— Этого достаточно, чтобы ты показал скреббера?

— Сперва посмотрим, что ты скажешь. Говори уже.

— Так не пойдет. Ты много чего рассказал о себе, но я так и не понял, что именно тебя интересует.

— Ну так рассказывай всё, что близко к теме лежит, а я разберусь.

— Так тоже не пойдет. Вот посмотри, допустим, мне интересно, как проходили твои школьные занятия по биологии. Но вместо этого прошу тебя рассказать о школе. Как думаешь, я получу то, что мне необходимо? Так что, давай обойдемся без этого. Я понимаю, ты любознательный, как и все новички, но лучше задавать конкретные вопросы. Ты спрашиваешь, я, по возможности, отвечаю.

— Ты когда-нибудь сталкивался с хигтерами?

— Нет, они редко встречаются.

— Это мне и без тебя известно. Я принимал горох, но не могу сказать, что получил хотя бы каплю лишней силы. Зря добро переводил?

— Трудно сказать. Как много горошин ты принял?

— Скажем так — меньше полусотни.

— Даже половина от пятидесяти — уже прилично, обычно новички разницу замечают, в самом начале их дар слишком ничтожен, малейшая прибавка кажется большой.

— Мой случай необычный. Я съел белую жемчужину, но второе умение не появилось. Это как понимать? Мой дар завис? Белую жемчужину я тоже зря перевел?

— Белую? — впервые за время разговора Пастор выказал намек на заинтересованность и даже покосился на Карата глазами, невероятную отрешенность которых не скрывали сгустившиеся сумерки и изменчивый свет от слабенького костра.

— Да, белую.

— Из того самого?..

— А ты разве не знал?