С тобой? Никогда!

Так вышло и на последнем уроке физ-ры. Мяч угодил мне прямо в грудь и оставил грязный серый след. Ребята взорвались хохотом. От их смеха сотрясались стены, а я, отряхнувшись, молча удалилась в раздевалку. От удара было больно дышать, но мне некому было жаловаться. Все всё понимали и привычно молчали. Даже учитель.

— Даш! — Остановил меня Ярик на большой перемене.

Я только привела себя в порядок, но мои волосы все еще прилипали к потному лбу.

— Да? — Постаралась улыбнуться единственному лучику света в моем темном царстве оскорблений и унижений.

— А мы на последнем звонке выступаем. — Радостно сообщил он и крепко стиснул мои руки. — Представляешь?

— Правда?

— Да! Нам дали пару минут, но это уже круто. Поможешь выбрать композицию?

— Конечно. — Внутри всё сжалось от волнения.

— Тогда после уроков на нашем месте. — Он отпустил мои руки, улыбнулся и, поправив рюкзак на плече, пошел в класс.

В груди снова трепетали волшебные бабочки.

— Ты чего за ним таскаешься, Колбаса? — Послышалась усмешка.

Рядом стояла Янка. Она тоже глядела Ярику вслед.

— Отвали. — Буркнула я, разворачиваясь.

— Как собачонка за ним бегаешь.

— Мы дружим. — Бросила я через плечо.

Но она не унималась:

— Дура! Думаешь, ты ему нравишься? Это же смешно!

Я еле сдержалась, чтобы не вернуться и не дать ей по башке.

— Дура! — Злобно тявкнула она мне в спину. — Зачем ему такая, как ты? Сама подумай!

Я шла в класс. Мне было все равно. Она ничего не знает. Не понимает. Они все дураки. Они еще увидят. Им придется проглотить свои слова вместе со своим гнилым языком!

8

Каждому классу поручили приготовить небольшой номер на последний звонок, чтобы чем-то заполнить положенное для торжественного мероприятия время. Пустая затея, но, слава богу, меня она не касалась.

— Это должно быть как-то связано с нашими достижениями. Спорт, учеба, дополнительные занятия. — Говорила Вера Романовна — наш классный руководитель. — Может, кто-то из вас прочтет стихи? Или разыграем сценку?

Я откровенно скучала на задней парте. Сидела, уперев ладонью лоб, и разглядывала завитушки на обложке тетради.

— Яночка, может, поставишь танец? — Пожала плечами педагог. — Ты столько лет ходишь в танцевальную студию.

— Я с удовольствием! — Вытянулась в струнку Логунова.

Как же она любила быть в центре внимания!

— Тогда собери команду. У вас десять дней для репетиций. Костюмы найдем на складе ТЮЗа или сошьем сами. Только что-то не слишком сложное, хорошо?

Яна отчаянно закивала, а я в этот момент представила, что же она может такое придумать. Номер точно станет парадом тщеславия этой девицы, привыкшей блистать и любые начинания доводить до безупречности. Ее подружки радостно захлопали в ладоши — видимо, тоже были в восторге от предстоящего выступления на мероприятии.

Я зевнула и отвернулась, чтобы не видеть их довольных лиц.

— Постарайся задействовать мальчишек, — попросила Вера Романовна, — или тех, кто вечно отлынивает.

Я вжала голову в плечи, но учительница покосилась не на меня, а на мигом побледневшую Тасю Фролову. Худенькой, мелкой отличнице тоже вечно доставалось от Янки и ее компании. Как правило, ни за что. Потому, что претензии типа «У тебя грудь не выросла, ты — плоскодонка! Пацанка!» были на грани чудовищно жестокого бреда.

Девочка обычно старалась держаться подальше от обидчиков и не пыталась защищаться, что распаляло их еще сильнее. Кажется, Логуновой было все равно: ее издевки игнорировали — она только больше злилась, жертвы пытались огрызаться — она заводилась, что бешеная. Похоже, просто еще не нашелся кто-то, кто дал бы ей в репу, вот и всё.

После звонка с урока я отправилась в туалет. Закрывшись в кабинке, услышала, как кто-то хихикает где-то рядом. Послышались торопливые шаги, громко лязгнула дверца. Прижавшись к двери, я слушала. Там определенно что-то происходило. Кто-то стучал, царапался и тихонько всхлипывал.

Открыв дверцу, я увидела Тасю. Она стояла, прислонившись плечом к двери. Толкала ее, но ничего не выходило. Судя по хохоту снаружи, ее специально заперли и подпирали несколько человек снаружи.

— Что случилось? — Спросила у нее шепотом.

— Они закрыли нас. — Так же тихо ответила Тася.

Еще раз толкнулась плечом в дверь и отошла. Бесполезно.

— Пусть. — Произнесла я. Включила воду в раковине и сполоснула руки. — Сейчас прозвенит звонок, и им придется отойти.

За дверью голоса сменяли друг друга. Зачинщицам травли было так смешно, что они едва не лопались от смеха. Будто то, что они делали, было таким веселым и оригинальным, что невозможно было удержаться от хохота.

— Я ведь ничего им плохого не делала. — Устало опустила голову Фролова.

Она задумчиво уставилась на белый кафель, которым была криво облеплена стена, словно реально пыталась вспомнить, чем могла насолить Логуновой и ее компашке.

— Не ищи в себе причин. — Я оглядела ее стройное маленькое тельце и подумала о том, что кроме слабости характера, пожалуй, ничто не могло быть причиной для нападок на эту кроху. — Если не будет повода, они его выдумают.