С точностью до наоборот (СИ)

Она понимала, что намеренно злить его опасно, но не могла сдержаться. Пусть не думает, что она испугалась, пусть даже не догадывается об этом! Сколько она себя помнила, с ней всегда было так: если кто-то пытался заставить её сделать что-либо против воли, у Евы сразу же возникало желание сопротивляться. Любой ценой!

— А ты не боишься, что тиран может наказать тебя за неповиновение и дерзость? — надменно выпрямился Магистр, отпуская её, наконец. — Здесь, в подземельях, есть много пыточных камер, где гордецы и смутьяны, подобные тебе, очень быстро успокаиваются. Навеки!

В его тихом голосе звучала угроза, и Ева содрогнулась, представив себе страшную темницу, в которой Даркен Рал лично проливал кровь тех, кто посмел ему перечить. Ходили слухи, что ничто не доставляет ему большего наслаждения, чем крики и стоны истязаемых пленников, что он любит ставить жуткие, кровавые эксперименты над живыми людьми. При мысли о пытках Ева почувствовала, что её начинает мутить от ужаса, но показать это — значило приговорить себя. А потому она набрала в легкие побольше воздуха и твердо заявила чуть дрогнувшим голосом:

— Даже оказавшись в камере пыток, я скажу то же самое!

Магистр был просто сражен: ну, надо же — умирает от страха, но никогда не признается в этом! У него вдруг появилось острое желание сломить её, заставить повиноваться, уничтожить волю к сопротивлению…

Он столько раз делал это за последние пару лет, правда, в основном, с упрямыми фанатиками-повстанцами, идеалистами, преданными его храброму братцу! В голубых глазах Евы он увидел тот же фанатичный огонь. Неужели она такая же поборница добра и справедливости, как мать-Исповедница? Забавно обнаружить идейного врага среди тех девиц, из которых он должен выбрать жену!

Она все больше заинтриговывала его: эта девушка либо непроходимо глупа, либо безрассудно отважна, хотя, одно вовсе не исключало другого. Что-то в ней было, чего Даркен Рал не ожидал найти в обычной простолюдинке, может быть, врожденное достоинство? Это невольно заинтересовывало, ведь короля в основном окружали только преданные слуги, не имеющие своего мнения априори, либо до сих пор боявшиеся его, как огня. А тут перед ним стоял такой редкий экземпляр: эдакая смесь нахальства и самоуверенности, сдобренная беспечной храбростью или, скорее, отчаянной бравадой. И ещё… она вызывала желание… Острое, мучительное желание…

Ева буквально затаила дыхание, ожидая его реакции на её слова. То, что король до сих пор молчал, вызывало у неё дурные предчувствия. О чем он думает? Что собирается сделать с нею?

Магистр до сих пор не сводил с неё прожигающего насквозь взгляда. Если бы она была просто служанкой или одной из Морд-сит, он не колебался бы ни мгновения — эта красивая пленница уже лежала бы в его постели, но она была одной из претенденток, а значит, могла оказаться избранницей. В глубине души он уже не сомневался, что сам хотел бы этого…

А принуждать избранницу ему было нельзя.

Нельзя… Раньше он не знал таких понятий, как «нельзя», «запрещено», «невозможно», но это было раньше. За последний год он познал многое: разочарование, крушение всех надежд, даже малую толику отчаяния… в определенный момент. Нет, теперь, когда ему так нужен наследник для восстановления былого могущества, он не позволит таким слабостям, как похоть, встать на его пути к достижению великой цели!

Он подождет. И вдруг в голову Даркена пришла гениальная идея: если завтра старый колдун не назовет имя этой девушки в качестве избранницы, это вовсе не будет означать, что она должна непременно вернуться домой. Она вполне может остаться во дворце в качестве прислуги, например, ведь будущей королеве понадобятся служанки. И тогда его желание будет удовлетворено.

Да, это будет заманчиво — оставить с десяток самых красивых пленниц в качестве прислужниц для королевы и… для самого себя. Губы Магистра медленно растянулись в довольной усмешке.

— Ты можешь идти! — сказал король, окидывая девушку надменным взглядом.

Ева даже не сразу сообразила, что на сей раз Провидение решило её пощадить и растерянно хлопала глазами, стоя на том же месте. Когда же слова Магистра дошли до её сознания, она сразу бросилась прочь из комнаты.

Когда она была уже почти у двери, ведущей из купальни в казарму, её внезапно остановил голос короля:

— Как твое имя?

Она резко остановилась и обернулась к нему. В королевском взгляде не было гнева или жажды крови - лишь неподдельная заинтересованность.

— Ева Дэйл, — ответила она и быстро прошмыгнула в казарму, плотно закрыв за собой дверь, словно боялась, что он последует за ней.

Девушка быстро добежала до своей постели и нырнула под мягкое одеяло, спрятав голову под подушку. Только сейчас она осознала в полной мере, с кем только что говорила, чем рисковала. Поистине, чудо, что она сейчас лежит в постели, а не качается на цепях в пыточной камере!

Магистр же, проводив свою пленницу внимательным взглядом, лишь усмехнулся задумчиво и снова исчез через скрытую в стене потайную дверь.

***