С той поры, как ветер слушает нас

«...Мария... Мария... Мария... Мария...

Лёгкие перья облаков – волосы. Нет в мире большего наслаждения, чем перебирать и гладить их.

Руки твои – два тёплых течения.

...тёплых... тёплых... тёплых...»

Сквозь огромную брешь в облаках, которую он пробил, взлетая, виднелась пёстрая карта земли.

Смерч впервые поднялся так высоко.

Отец предостерегал его: «Бойся людей, сынок, никогда не прикасайся к ним. Мы настолько разные, что даже лёгкое твоё прикосновение к человеку погубит его...»

Так говорил отец. На самом деле всё произошло совсем иначе. Он прикоснулся к Марии... и погубил себя. Нет, вовсе не так, как когда-то погубил себя отец. Разве любовь может убить?! Отец сам во всём виноват: увлёкся, забыл, что он ветер, а она из плоти... Разве одна неудача, нелепый, трагический случай могут перечеркнуть саму возможность общения двух разумных, но разных существ?! Он докажет, что это не так. Так не может быть, не должно! Он докажет это себе, отцу, хотя того уже сотни лет нет на свете, всему миру.

И всё же сомнение жило в нём, задавало свои вопросы, которые приводили в смятение:

«Зачем тебе, Женщина, ветер?»

...зачем?.. зачем?.. зачем?..

«В ней сосредоточилась вся красота мира», – говорил некогда отец.

Он тоже любил земную женщину – смуглую рыбачку с острова Сардиния. Он был могучим молодым торнадо родом из штата Айова. Как и когда занесло его в Средиземное море и как они познакомились, Смерч не знал. Помнил лишь рассказ отца о том, как он появился на свет.

Отец носил свою возлюбленную по всему миру – показывал ей дальние страны, разные чудеса и диковины. Он держал её в своей воронке, как в колыбели, пел рыбачке песни, подслушанные в разных уголках Земли, рассказывал занятные истории. Его переполняли счастье и молодая немеренная сила. Их было так много, что отец отпочковал от себя часть облака и дал ему крупицу своего сознания. Так появился он, второй мыслящий Смерч... Вскоре после этого отец и рыбачка возвращались из очередного путешествия. Отец увлёкся разговором и... уронил свою возлюбленную. Она упала в окрестностях Алжира и разбилась. Насмерть. Вот почему отец потом не уставал повторять, что нельзя соединить ветер и плоть, не может огонь любить воду...

«...огонь... огонь... огонь...

...ветер... ветер... ветер... ветер...

...может... может... может...»

Зачем тебе вся красота мира, Смерч? – спросил он сам себя. Собирай её по свету, наслаждайся... Дело не в красоте... Дело даже не в продолжении рода разумных Смерчей, ибо роль женщины в этом возвышенном акте чисто символическая – при желании можно в любой момент отпочковать от облака самостоятельную частицу и поделиться с ней душой. Тебе хочется Невозможного! – вот ответ на все вопросы.

...возможного... возможного... возможного...

Природа дала тебе сознание. Оно совершенствуется и требует большего и большего. Общения, чувств, понимания, любви... Ты не хочешь быть абстрактным мыслящим воздухом. Тебе подавай Невозможное, и ты поплатишься за это, как все, кто слишком многого хотел. История людей полна такими примерами. Оставайся смерчем, Смерч, и не пытайся изменить законы природы.

...она... она... она...

...тоже... тоже... тоже...

...природа... природа... природа...

Рядом с телом-облаком Смерча в глубинах неба стыли перламутровые облака. Они казались какими-то декоративными, неживыми, может, потому, что никуда не двигались. Ещё выше сверкали серебристые перья недоступных, неизвестных Смерчу сородичей, за которыми ничего больше не было – оттуда, из фиолетовой тьмы, уже дышал стужей космос.

Смерч вдруг почувствовал, что тело в этом разрежённом воздухе начинает таять. Его во все стороны растаскивала коварная пустота стратосферы.

«У отца не получилось, а у меня получится! – с дерзкой уверенностью подумал он. – Кто, кто или что может помешать мне найти Марию и рассказать ей, какая она прекрасная? Я должен открыться ей! Я найду её! Сейчас же. Немедленно!»

Солнце уже катилось за окоём. Внизу, в розово-белой пене закатных облаков, виднелись далёкие земля и море – в пожаре вечера, спокойные и умиротворённые.

Туда стремилась душа Смерча, и он не стал больше прислушиваться к предостережениям разума.

Он понёсся к земле, чтобы, не откладывая ни на минуту, послать к людям братца-ветра и разыскать Марию.

Шёпот?

Откуда он в пустой палате?

– Дыхание твоё – нежный запах дыни и молока... Песчаные отмели... Пушок на щеке персика... Руки твои – два тёплых течения...

Мария привстала на кровати.

Все страхи, которые ещё минуту назад загнали её под простыню, заставили укрыться чуть ли не с головой, вдруг куда-то исчезли. Душа её снова наполнилась предчувствием чего-то необыкновенного – недаром после пробуждения пела птица! Если это чудо – пусть! Когда-то ведь оно должно случиться?!