Саалама, руси

— Рита, — Ринат серьезно посмотрел в глаза, — хочешь, я скажу как друг? Так вот, ты посредственный, даже не категорированный хирург. Неконтактная, конфликтная. И, уж извини меня, но у тебя большие проблемы с психикой. Как собираешься дальше работать? Вместо того, чтобы что-то исправить, — он, горячась, заговорил громче, но тут же снова перешел на шепот, — вместо того, чтобы делать что-то с собой, ты только все портишь и обостряешь ситуацию, — мужчина немного помолчал, а потом тихо добавил: — Ты ведь даже не понимаешь, что сделала не так.

— Понимаю, — Ливанская ответила несколько поспешнее, чем стоило. Ринат на минуту задержался на ней внимательным взглядом, а потом разочарованно покачал головой:

— Нет, не понимаешь.

ЧАСТЬ 4

08 июня 2015 года. Понедельник. Москва. Восемнадцатая городская больница. 07:30

— Привет, — Андрей вошел в ординаторскую, первым делом щелкнув кнопкой чайника, и протянул Леньке руку. Еще не было восьми, и интерны ждали хирургов.

Пантелеев не обернулся, и ладонь Гадетского повисла в воздухе. Парень хотел снова окликнуть приятеля, но тут открылась дверь

— Здравствуйте, ребята, — поздоровался Майоров, для такого раннего утра удивительно бодрый и свежий, и тут же добродушно предложил: — На операцию кто хочет? — интерны все как один оживленно подобрались. — У нас случай подходящий, воспользуемся. Всех возьму, второй стол свободен пока. Только чтобы через пять минут в блоке были. Кто не успел, тот опоздал, лады?

Хирург, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь. А ребята уже кинулись переодеваться.

Через пятнадцать минут, когда они гурьбой выстроились у операционного стола, любопытно вытягивая шеи, Майоров удовлетворенно усмехнулся:

— Самая обыкновенная паховая грыжа. Константин Макарович, вы же не против, что ребятки на вас поучатся? — Валерий Арсеньевич шутливо посмеялся, взглянув на пациента.

Константин Макарович Семенов — хирург-онколог, не сумевший избежать печальной участи обычного пациента, был не против. Несмотря на профессию, мужик лежал бледный. Видимо, ему впервые довелось оказаться не около операционного стола, а на нем. Врач-пациент глянул на интернов и кивнул.

— Ну и кто мне скажет технику Лихтенштейна? — Майоров, как ни в чем не бывало, занял свое место и неторопливо, с достоинством, взял в руки инструменты. Пока студенты собирались с духом, он уже принялся делать разрез — требовательно повернулся к Андрею: — Ну? Не скажешь?

— Э… кожный разрез пятнадцать сантиметров, потом… выделение грыжевого мешка, вправление, наложение сетки с боковой фиксацией. И… сшивание. — Ответ был не самый блестящий, но в целом правильный. Майоров кивком головы отметил согласие.

— И зачем нам нужна сетка? — хирург говорил с интернами одновременно мягко и смешливо, будто забавлялся.

— Перекрыть треугольник Гейсельбаха, — Малика так и не решилась встать по правую руку хирурга, топчась у ног пациента и глядя через плечо Пантелеева.

— В чем разница в технике вправления косой и прямой грыжи?

— При косых мешочек сначала выделяется от семенного канатика до шейки и прошивается, а при прямых — просто вправляется, без прошивания. — Гадетский тоже неудобно тянул шею, пытаясь разглядеть операционное поле через плечо хирурга.

— Правильно, — Валерий Арсеньевич отложил скальпель, беря в правую руку пинцет, а в левую — коагулятор. — Просто, но правильно. Хорошо, что не растерялся. Встань здесь, отсюда лучше видно, — и кивком указал наиболее удобное место для обзора — почти напротив себя, рядом с ассистентом.

Ребята гурьбой вывалились из операционной, стягивая с рук не пригодившиеся перчатки. Ничего сделать или потрогать им так и не позволили.

— Интересно, нам самим-то дадут инструменты подержать или мы весь год будем за спиной стоять? — Андрей сунул в урну одноразовый хирургический халат. — Говорят, в десятой ребят уже ассистировать берут, — он с завистью цыкнул языком. Восемнадцатая была при хорошей кафедре, интернатура в ней ценилась, но, с другой стороны, казалось обидным упускать возможность поработать самостоятельно. За подтверждением он повернулся к Леньке, но тот повел себя странно — не глядя, развернулся и вышел.

— Что это с ним? — парень растерянно посмотрел на Янку.

— А ты чего хотел? — она ожесточенно дернула ручку крана и подставила руки под струю воды. — Хорошо устроился, да?

— Ян, ты чего?

Девушка резко повернулась, глянув на него брезгливым взглядом:

— Ничего! — Янка вытирала руки так, будто соскребала с них кожу. — Теперь тебя в операционную первым возьмут и оценки отличные поставят. Быстро сориентировался.

Парень вспыхнул и пошел красными пятнами:

— Ну, спасибо, — и, не дожидаясь ответа, хлопнул дверью.

1

Москва. Ленинский Проспект. 22:30

Прежде чем дверь распахнулась, со времени звонка успело пройти минуты три, не меньше. Ливанская уже подумала, что напутала с адресом. Но Андрей все же открыл и сделал шаг назад, впуская ее в квартиру.