Сад желаний. Рубаи

Когда цветеньем роз нас одарит весна,
Ты прикажи, кумир, пусть подадут вина.
И это будет рай. А о загробном рае
Не думай, милая, нам сказка не нужна.

227

Должна быть тайна в сердце мудреца,
Подобна тайной Анка-птице без лица.
Так в раковине втайне зреет жемчуг.
У тайны моря – ни начала, ни конца.

228

Я в тайны мирозданья вникал всю жизнь мою,
Казалось мне – все знаю, но что я узнаю?
Узнал, дойдя до края, что ничего не знаю! —
Вот мой итог, с которым остался на краю!

229

Философом зовут меня мои враги,
И вольнодумцем обзывают дураки,
Но видит бог, что я тех прозвищ недостоин,
Иду своим путем, теченью вопреки.

230

Коль пользы в наши дни не обещает разум,
Мой друг, подай мне то, что похищает разум,
Тогда смогу я встать с глупцами рядом —
И, может быть, судьба посмотрит добрым глазом.

231

Я шел в оковах – нынче, как вчера,
Но не настала, нет, моя пора.
Я очень долго жизни обучался
И к старости не вышел в мастера.

232

Веселья мы источник и горя мы рудник,
Неправды мы основа и правды мы родник,
Добро и зло – все вместе сосуществует в нас,
Да, человек и целен и он же – многолик.

233

Я чистого вина хочу всегда —
Пусть осень, пусть весна – хочу всегда.
И девушек прекрасных солнцеликих —
В том не моя вина – хочу всегда!

234

Не потому, что опустел карман, – уже не пью,
Не потому, что надоел дурман, – уже не пью,
Я раньше пил, чтоб сердце веселилось…
Но вот ты в сердце поселилась – уже не пью!

235

Твои шаги определили еще вчера
И от забот освободили еще вчера.
А если так – будь весел, ни о чем не думай,
Ведь в небесах – как жить – решили еще вчера.

236

О, наливай, кумир, прелестница моя,
Ты украшаешь пир, сегодня счастлив я!
Пока гончар наш прах не замесил на чаши,
Мы будем постигать загадки бытия.

237

Горюю и страдаю уже немало лет,
Ты ж предо мной кичишься количеством побед…
Кичиться тут не надо, таит, ты знаешь, небо
За тайною завесой букет нежданных бед.

238

У четырех стихий в плену и у семи планет —
И ты решил: спасенья нет, погаснет скоро свет…
Спасенье есть! – Ты пей вино! – тебе я повторяю,
А коль уйдешь – так навсегда – оттуда хода нет.

239

Никто не победил гремящий небосвод,
Никто не усладил свой алчущий живот.
А ты кичишься тем, что, мол, тебя не съели…
Немного погоди, придет и твой черед.

240

Тому, кто каждый день имеет хлеб,
Понять бы надо, если не ослеп, —
Не должен он прислуживать ничтожным,
Ведь этот путь бездарен и нелеп.

241

Доколь ты будешь подлым угождать
Или, как муха, угощенья ждать?
Живи и никому не будь обязан,
Уж лучше черствый хлеб – но свой! – глодать.

242