Сага

Только что закончили шестидесятую. Мне удалось впихнуть туда под самую завязку последнюю блажь Фреда, решившего помочь самым обездоленным. Накормив голодных, он задумал теперь одарить светом прозябающих во тьме. И изобрел очень простую систему преобразования мышечной энергии в электрическую. Сырье? Тысячи бездельников, изнуряющих себя в гимнастических залах и всяких фитнес-клубах. Малейшее усилие, приложенное к спортивному снаряду или гантеле, вырабатывает энное количество джоулей, способное дать свет тем, у кого его нет. Бодибилдинг и аэробика обретут трансцендентный смысл.

Полдень, и Жером предлагает нам полакомиться телячьей головой под соусом грибиш — из уксуса, яичного желтка и зелени — в ближайшем бистро.

— Я собираюсь худеть, — говорит Матильда. — Пора сбросить несколько лишних кило липозы. Так что лучше поработаю над сценарием.

— Вот именно! Наша работа — единственная в мире, которую можно делать стоя, лежа, сидя перед телевизором или за телячьей головой под соусом грибиш.

Через десять минут Жером прекращает говорить о телячьей голове под соусом грибиш, потому что начинает обжираться этой самой телячьей головой под соусом грибиш. Старик попросту взял дежурное блюдо, а я последовал его примеру.

— Вы уже подумали об убийце? — спрашиваю я.

— О ком?

— О таинственном убийце, который нагоняет жуткого страху на прочих персонажей. Ни один сериал без него не обходится. Все ломают голову, кто же он такой, и в конце концов начинают подозревать самых близких.

Жером поднимает указательный палец одновременно с мощным глотком.

— Убийцы по моей части. Если это вас позабавит, могу вам смастерить одного, но совершенно исключительного. Такого, какими люди никогда не бывают.

— …и о каком мечтают женщины, — подхватывает Матильда. — Убийца, который мстит за наши мелкие повседневные унижения. Достойный стать выше закона. Своего рода современный городской Робин Гуд.

— Ни в коем случае! Только не поборник справедливости. Я же сказал — убийца. Настоящий.

— Значит… наемный?

— Нет. Он будет убивать не за деньги, он выше этого.

— Психопат? Серийный душегуб? Потрошитель?

— Почему обязательно псих? Почему не наоборот — кто-то очень… уравновешенный?

— И кого будет убивать этот тип?

— Почему обязательно тип?

— Ну, баба.

— Почему женщина?

— Если это не женщина и не мужчина, я вне игры.

— Ребенок?

— Пф!

— Почему вообще кто-то из рода человеческого?

— Собака?

— Было.

— Ласка, землеройка, эму? Вы меня уже достали.

— Почему непременно живое существо?

— ?..

— Призрак?

— Бог?

— Робот?

— Вирус?

— Пришелец?

— …

— Некая концепция.

— Некая — что?

— Что ты понимаешь под концепцией?

— Некую идею, принцип, состояние духа, что угодно…

— И много ты знаешь концепций, которые убивают?

— Фанатизм, расизм, тоталитаризм…

— Капитализм, прогресс.

— И так далее.

— Дайте мне недельку, — говорит Жером.

Добрую часть обеда я глазел на официантку.

Сексуальный голод вызывает порой легкое опьянение: все женщины становятся желанными, а любой уголок — пригодным для совокупления. Я резко перестал смотреть на официантку, когда через два стола от меня уселись три новые посетительницы. Три подружки, три конторщицы, торопливые, раздраженные, нелепые. Три будничные женщины. Хотя каждая, похоже, забыла, что она — женщина. И каждая из трех заслуживала, чтобы ей об этом напомнили. На обратном пути я не пропустил ни одной, попавшейся навстречу. Каждой хотелось крикнуть, что вот он я.

Вернулся в контору, думая, что найду укрытие, но как раз тут-то и подстерегала опасность.

Откуда в наш коридор обрушилась эта лавина блондинок?

Я услышал зов джунглей и увидел, как тьма горделивых красавиц все сжигает на своем пути, рыская, словно оголодавшие пантеры. Нимфы, все вокруг озаряющие своей красотой и выставляющие свои груди, как боевые награды. Слишком поздно хвататься за оружие, можно только спрятаться в кустах и подсматривать.

— Ишь ты, начали набор для «Простушки», — говорит Старик, усаживаясь перед своим компьютером.

— Такие женщины в реальной жизни не встречаются, — замечает Жером.

— Я всегда недоумевала, как такие девицы могут нравиться мужчинам, — говорит Матильда. — Что скажете, Марко?

* * *

За первым утренним кофе мы услышали жужжание факса. В такое время это мог быть только Сегюре.