Сага о Кае Лютом

Трудюр поставил мешок с дарами на пол и начал вытаскивать из него все подряд: ткани, бусы, кошели с серебром, тонкие острые ножи в богатых чехлах, черепаховые гребни и шелковые ленты; вынул короб с цветными узорчатыми плошками, привезенными из Годрланда. И под конец выставил на стол раудборгские сапоги. Даже невозмутимая Дагней ахнула, увидав такую красоту.

Я пожалел, что не надел такие сапоги, прежде чем сойти с корабля. Тогда бы весь Сторбаш ахнул от изумления. Конечно, женщины тут же кинулись их примерять. Хорошо, что я набрал всяких, на любой вкус, а если не по ноге будут, так можно и несколько носков надеть или тряпок напихать.

Мать почти не изменилась за это время, а вот Фридюр похорошела, еще больше округлилась. Уже не девчонка с тонкими ручонками, как при первой встрече, а взрослая женщина, жена и мать. Движения ее стали более плавными, сдержанными, спокойными, я залюбовался, глядя, как она возится с дитем. Ингрид тоже изрядно вытянулась. В прошлый раз она была совсем еще маленькой, а нынче погляди — почти девица. Еще несколько зим, и можно замуж выдавать. Больше она не станет прыгать в воду, чтоб первой меня встретить, потому как девице такое не к лицу.

Мы проговорили до самой ночи. Я рассказывал про Годрланд и Альфарики, а они — про местные уловы, редких торговцев да прошлые морозы. Мальчишки, набаловавшись с новыми игрушками, вскоре угомонились, их уложили спать первыми, а за ними потянулись и остальные.

Фридюр сперва накормила грудью младшего сына, укачала его и лишь потом легла ко мне.

— Как думаешь его назвать? — спросила она. — Может, в честь твоего деда или отца?

Но я уже толком не слышал, крепко прижал к себе жаркое тело жены, пахнущее молоком, и потянулся к подолу рубахи.

Глава 6

Утром я проснулся от того, что прямо по мне проскакал табун лошадей. Я ухватил одну за ногу, дернул и увидел, что это братец Фольмунд, чтоб его сожрала Бездна, зачем-то решил пробежать по всем лавкам. Хотя я знал зачем — чтоб догнать Ульварна, который уже успел удрать.

Фольмунд негодующе закричал, его вопль подхватил мой второй сын. И я подумал, что пора сходить к ульверам, посмотреть, как их разместили, не забыли ли накормить. Да и вообще надо пройтись по Сторбашу. Вдруг что-то изменилось?

Сыновья — это, конечно, хорошо, но сейчас они слишком мелкие и глупые. Недаром же говорят, что до шести зим сын сидит под материнской юбкой, а уж потом переходит под отцову руку. Но если я так и буду ходить в походы, каким вырастет Ульварн? Особенно если его будут растить три женщины? Надо подумать, кому можно доверить воспитание сына после шести зим. Почему-то на ум приходил лишь один человек — Альриков отец. Хоть он страшный ворчун, упрямец и брюгзливый старик, но дети у него выросли толковые, и внуков всех возрастов полно, Ульварну не будет скучно. И я готов был отдать ухо на отсечение — Альмунд обрадуется еще одному мальчишке.

А в Сторбаше и впрямь кое-что поменялось. Та старая стена, которую строили против огненного червя, нынче поднялась на полтора моих роста. Только к чему? Ныне опасность грозила с моря, а не со стороны острова. Всех мужей, что были выше пятой руны, забрал Эрлинг, оттого казалось, будто остались лишь бабы да дети малые. Парни моих зим и малых рун разошлись по своим делам: кто на охоту, кто на рыбалку, кто ушел на дальние выпасы.

Ульверы, видать, уже выспались, вышли из дому, и их тут же разобрали бабоньки: кому надо крышу починить, кому — стену сарая подпереть, кому дрова нарубить. Для хускарлов и хельтов дело плёвое, и никто из хирдманов не отказался подсобить. Хотя бы потому что это мой родной город, да и бабоньки тоже в долгу не останутся: накормят досыта, обстирают, подлатают, а, может, еще чем отплатят. К тому же со мной пришли лишь старые ульверы, что прожили тут целую зиму.

Жаль, что я мало кого из жителей Сторбаша узнавал. Мелюзгу, что вилась вокруг хирдманов, я никогда и не пытался запомнить, девки моих зим повыходили замуж, понарожали детей и сильно поменялись за эти годы, а мужей, бывших хирдманов отца, ныне тут не было, все уехали с Эрлингом.

— Вовремя ты пришел, — сказал подошедший Даг.

— Разве? — усмехнулся я. — Крыши и сараи могли бы и подождать.

— Надолго к нам?

— Нет, на седмицу или меньше. Потом пойдем с тварями биться. Как урожай? Голодно не будет? Я серебро привез, коли что, можно и закупить побольше.

— Ежели новых ртов не будет, сдюжим.

Это он так спрашивает, не придет ли мой хирд зимовать в Сторбаш? Даг просто не знает, сколько у меня людей. Коли придем, так будем зимой друг друга жрать не хуже Бездновых тварей.

— Так почему вовремя? С чем пособить надо?

— Тут у нас объявились твари. Вроде ниже хельта, но сильные и вёрткие. Когда Эрлинг отбыл, пришел вестник из деревни, что за Растрандом, мол, кто-то скот дерет. И пастуха у них задрали. И тех охотников, что пошли глянуть, тоже. У меня тут только карлы о двух-трех рунах остались. Я бы даже Хакана послал, но он помер зимой.