Сага о Кае Лютом

— А если там тоже какой-то дар? — спросил Харальд, хотя было видно, что он уже согласен. — Ведь даже безрунного не так просто незаметно убить, а уж хускарла — тем более.

— У моих хирдманов тоже кое-что за пазухой есть. Справимся.

На попутном ветре да с хельтами на вёслах мы долетели до Сторбаша уже на следующий день. Хотя меня и не было всего-то одну зиму, но чудилось, будто прошло уже с десяток. Наверное, потому, что мы далеко уходили и немало повидали на своем пути.

Когда «Лебедь» вошла в хорошо знакомую бухту и передо мной предстала старая деревянная пристань, холмы с виднеющимися крышами домов, те же сараи, я наконец-то смог вздохнуть свободно. Подспудно я ожидал либо пепелище, либо разоренный тварями город, но уже сейчас мог видеть, как мальчишки сбегают с холма, чтобы поглазеть на незнакомый корабль, пришедший в Сторбаш. Приди я на «Соколе», меня бы уже встречала Ингрид, да и мать с Фридюр приготовились бы к моему приходу, но живичскую ладью тут видели впервые.

Потому первым меня поприветствовал Даг, услыхавший о прибытии нового корабля, а за ним стояли четырех-пятирунные мужи, чтоб ежели чего…

— Даг! Нынче ты заместо Эрлинга? — крикнул я, подводя ладью к причалу.

— Кай, — отозвался он.

Мальчишки на пристани услыхали мое имя, восторженно завопили, и некоторые тут же метнулись наверх в город, чтоб рассказать всем, кто причалил.

Сторбашевец поймал канат и обвязал его вокруг кнехта, ульверы уложили весла и по одному начали выпрыгивать на деревянные мостки. Я сошел последним, кивнул Дагу, окинув его взглядом. Он почти не поменялся, лишь борода стала гуще да взгляд суровее. Да и весь Сторбаш выглядел точно так же, как и раньше.

— Эрлинг ушел по зову конунга охотиться на тварей, — сказал Даг.

— Знаю. Мы только что из Хандельсби, правда, отца там не застал. Скажи, чтоб подготовили дом для моих хирдманов.

Даг не стал задавать вопросов, кивнул и отправился обратно в город. Я же велел выгрузить весь наш скарб и отнести к тингхусу, а сам прихватил заранее подготовленный мешок с подарками для семьи, махнул Трудюру, чтоб шел за мной, и двинулся к дому.

Всю дорогу я ожидал, что в меня вот-вот врежется вихрь, повиснет на шее и завизжит голосом Ингрид: «КайКайКайКайКай!», но так и не дождался. Вокруг крутились мальчишки, особенно после того, как я кинул им горсть серебряных годрландских монет, внимательными взглядами провожали женщины, выглядывающие из своих дворов, мужчины здоровались, щуря глаза, чтоб оценить наши руны, но Ингрид так и не показалась.

Помимо старых ульверов, Харальда с Хаконом и Хальфсена, я прихватил с собой также Пистоса, Милия и Лавра. Двоих последних я намеревался оставить здесь. Лавр с боевым опытом и четырьмя рунами пригодится Сторбашу, к тому же я обещал дать ему угол, где он сможет жить свободно и спокойно. Да, ему придется туговато, нрав у Северных островов тяжелый, но он привыкнет, да и мои домочадцы помогут. А вот как устроится Милий… Он отличный парень, несмотря на единственную руну, умный, толковый, хваткий, но слишком уж хлипкий. Сейчас я понимал, что лучше было оставить его в Годрланде, пусть и под завороженным Сатурном Пистосом, или в Холмграде, там его грамота и знание языков пригодились бы. А что в Сторбаше? Будет ли лучше, чем в Хандельсби? Пять зим назад я бы первым над ним поизмывался.

Меня встречали на пороге дома. Дагней, Аднфридюр с младенцем на руках, за ее юбку держался темноволосый хмурый мальчуган в одной рубахе. Ингрид стояла позади них, а на ее плечах, вцепившись в волосы, сидел еще один паренек, мой брат Фольмунд. У меня аж в горле пересохло не пойми с чего.

Совсем недавно нас в семье было лишь трое: Эрлинг, Дагней и я, а нынче вон сколько народу!

Я поклонился матери, подхватил на руки мальчишку, что держался за юбку Фридюр, потянулся к жене.

— Сын, — сказала она, показывая младенца.

Ульварн внимательно осмотрел мое лицо, потом взялся ручонками за золотую цепь на моей шее и потянул к себе.

— А я? — недовольно пробурчала Ингрид.

И вся неловкость, что была меж нами, наконец треснула. Мать громко позвала всех в дом, Я обнял Фридюр, и младший сын, притиснутый меж нами, разревелся. Ингрид пыталась удержать Фольмунда, которому приглянулись браслеты на мне. Трудюр что-то бубнил за моим плечом.

Так мы всей гурьбой и ввалились в дом. Нас с Трудюром тут же усадили за стол, и хотя ничего к нашему приезду готово не было, но колбасы, лепешки, сыры да копченую рыбу из кладовой принести недолго. Все бабы разом защебетали. Мать говорила об отце и одновременно выспрашивала, где я был и почему так долго не возвращался. Фридюр успокаивала младшенького, в ухо мне упрямо сопел Ульварн, пробовавший цепочку на зуб, Фольмунд играл с серебряным браслетом, который мне пришлось-таки отдать. Ингрид же изучала мою одежду, украшения и оружие, то и дело задавая вопросы.