Сага о Хервёр и Хейдреке

Что это за невесты,
что ходят в пенных шхерах
и по фьорду путешествуют;
жёсткое ложе у тех
женщин в белых уборах,
и мало играют в затишье.

— Это волны, их ложе — скалы и камни, а в тихую погоду их становится мало.

Тогда сказал Гестумблинди:

Видел я летом
на закате,
добра пожелал я
весьма весёлым,
пили ярлы
молча пиво,
пивная бочка,
крича, стояла.
Конунг Хейдрек,
думай над загадкой.

— Там поросята сосали свинью, а она визжала от этого.

Тогда сказал Гестумблинди:

Что за чудо,
я видел снаружи
пред дверью Деллинга?
Десять языков,
двадцать глаз,
сорок ног,
снаружи ходит это существо.
Конунг Хейдрек,
думай над загадкой.

Тогда конунг сказал:

— Если ты — тот Гестумблинди, о котором я думал, то ты мудрее, чем я предполагал. А сейчас ты говоришь о свинье снаружи на дворе.

Конунг велел убить свинью, и в ней было девять поросят, как и сказал Гестумблинди. Тут конунг заподозрил, кто этот человек.

Тогда сказал Гестумблинди:

Четыре висят,
четыре идут,
два показывают путь,
два защищают от псов,
один болтается сзади
и всегда весьма грязный.
Конунг Хейдрек,
думай над загадкой.

— Хороша твоя загадка, Гестумблинди, отгадана она. Это корова.

Тогда сказал Гестумблинди:

Сидел я на парусе,
видел я, мертвецы
кровавую плоть несут
в кору дерева.

— Ты сидел там на стене и видел сокола, несущего в скалы гагу[18].

Тогда сказал Гестумблинди:

Что это за двое,
у которых десять ног,
три глаза
и один хвост?
Конунг Хейдрек,
думай над загадкой.

— Это Один скачет на Слейпнире.

Тогда Гестумблинди сказал:

Скажи последнее,
если ты мудрее всех конунгов:
что сказал Один
Бальдру на ухо,
прежде чем на костёр его подняли?

Конунг Хейдрек говорит:

— Об этом знаешь только ты, мерзкая тварь!

И тогда Хейдрек замахнулся Тюрвингом и рубанул по нему. Но Один обернулся соколом и полетел прочь. А конунг ударил его вслед и отсёк сзади хвостовое оперение, и поэтому сокол с тех пор такой короткохвостый.

Тогда Один сказал:

— За то, что ты, конунг Хейдрек, посягнул на меня и хотел убить невиновного, тебя погубят наихудшие рабы.

После этого они расстались.

11. Об убийстве Хейдрека и требованиях Хлёда

Говорят, что у конунга Хейдрека имелись какие-то рабы, которых он захватил в походе на западе. Их было всего девять. Они происходили из высоких родов и ненавидели свою неволю. Одной ночью, когда конунг Хейдрек лежал в своей спальне и рядом с ним было несколько человек, эти рабы взяли себе оружие, отправились к комнате конунга и убили сперва наружную стражу. Затем они подошли, взломали комнату и убили конунга Хейдрека и всех, кто находился внутри. Они взяли меч Тюрвинг и все богатства, что там были, и унесли с собой, и поначалу никто не знал, кто это сделал и кому следует мстить.

Тогда Ангантюр, сын конунга Хейдрека, велел созвать тинг, и на этом тинге он был объявлен конунгом над всем государством, которым владел конунг Хейдрек. На том же тинге он дал торжественное обещание, что не сядет на трон своего отца, пока не отомстит за него.

Вскоре после тинга Ангантюр отправился один прочь и странствовал повсюду в поисках этих людей. Однажды вечером он спустился к морю у реки, которая называлась Могильная Река. Там он увидел трёх людей в рыбачьей лодке, и затем — как один из них вытащил рыбу и крикнул, чтобы второй подал ему тесак обезглавить её. Тот же ответил, что не может без него обойтись.

Первый из них сказал:

— Возьми меч из-под передней доски и подай мне, — а тот взял его, вытащил из ножен и отрезал рыбе голову. Тогда он сказал вису:

Заплатила щука
из Реки Могильной,
за убийство Хейдрека
под горами Харвади.

Ангантюр сразу узнал Тюрвинг. Ушёл он тогда в лес и находился там, пока не стемнело. Рыбаки же поплыли на вёслах к суше, пошли к палатке, что у них была, и улеглись спать. А около полуночи Ангантюр явился туда, повалил палатку и убил всех девятерых рабов, меч же Тюрвинг забрал, и это был знак того, что он отомстил за своего отца. Затем Ангантюр вернулся домой.

Вскоре Ангантюр велел устроить большой пир в Данпарстадире[19] на хуторе, который назывался Археймар, дабы почтить память своего отца. Тогда странами правили такие конунги, как здесь говорится: