Сага об исландцах

Пропитание было скудным, ибо весна была дурной, а зима, напротив, выдалась на редкость крепкой. В День Вознесения[638] на Выпасном Острове пало четырнадцать лошадей, пока люди сидели за трапезой. Ледовый Фьорд грозил опустеть, но тут у Середины Протока появилась рыба.

Орэкья велел собрать на Выпасном Острове все стоящие корабли, которые нашлись на Западных Фьордах. Некоторые корабли пришли из Хрутова Фьорда.

114. Стурла захватил владения Снорри в Городищенском Фьорде.

[1236 г.] Сигхват, и его сыновья, Стурла, Кольбейн и Торд Какали, в вербное воскресенье вступили в Городищенский Фьорд с десятью большими сотнями людей.

Когда об этом узнал Торд сын Стурлы, он выехал им навстречу и застал своего брата Сигхвата на Пойме Белой Реки. Он крепко пенял Сигхвату за то, что тот пошел на своего брата во время праздника; за это он, старик, — говорит Торд, — еще будет сурово наказан богом на своем веку.

Сигхват обратил все в шутку, но речь его была довольно ехидна:

— Едва ли кому-то из нас двоих стоит пенять другому на старость. Но что это, никак ты, родич, заделался пророком?

Торд отвечает:

— Никакой я не пророк. Но вот для тебя я буду пророком. Сколь бы могущественным ты теперь себе ни казался, и как бы ни верил в собственную мощь и своих сыновей, не пройдет много зим, и люди все равно скажут, что ты получил по заслугам[639].

— Сейчас ты, родич, разгневан, — говорит Сигхват, — а гневные речи внимания не заслуживают. Может статься, в следующий раз, когда мы оба будем в добром расположении духа, наша беседа пройдет удачнее. Дождемся этого мига.

После этого Торд ускакал прочь.

Сигхват въехал на Пойменный Отрог, а Стурла — на Дымный Холм; он повел себя так, словно был там единственным владельцем. Он подчинил себе все владения Снорри в Городищенском Фьорде. Стурла послал также людей на Столбовой Холм, и они взяли запасы еды, лежавшие в церкви и вынесли их наружу в пятницу, во время праздника (um kropning) — они заявили, что церкви не подобает хранить имущество отлученных. Стурла также подчинил себе всю округу. Он встретился с Торлейвом с Оград, и тот согласился со всем, что предлагал Стурла. После этого они с Сигхватом разделили свои отряды, и младшие сыновья Сигхвата отправились на север, а сам он отправился на запад в Долины и остановился на Пасху в Междуречье у Йорейд. Оттуда он отбыл на север.

Когда Снорри узнал, что Стурла подчинил себе всю округу, он съехал с Южных Мысов прочь и направился к своим хуторам на юге страны. Оттуда он перебрался на восток к Чаше, к Орму Свиногорцу и остался там на лето.

Орэкья снарядил на Выпасном Острове множество судов. А когда подошло время альтинга, он велел погрузить все свои запасы на корабли и поплыл по Ледовому Фьорду вместе со всей своей свитой.

Был слух, что он захочет вывести все свои корабли на юг в Широкий Фьорд или еще дальше к Городищенскому Фьорду, что впоследствии и случилось. Но когда они вышли на запад, к истокам Фьорда Дюри, то завели все свои корабли к Летней Обители. Дальше на запад пошла только одна паромная ладья, которая звалась Скамья. Плывшие на ней не приставали к берегу до самого Залива Тюлених. Ладьей этой правили Йон сын Халльдора из Округи Песчаного Берега — у него было прозвище Полупоп, и Аудун Стрелок из Ледового Фьорда. Тут разыгралась сильная буря.

Однажды, когда Орэкья пересек фьорд на веслах и прибыл в Ястребиную Долину, чтобы поразвлечься, случилось так, что Йон сын Офейга отъехал во Фьорд Эрна, к Шишке, проведать своего родича Ислейва. Вместе с Йоном была его белая ловчая собака.

Но когда он гостил на Шишке, на Песчаный Берег пришли люди Стурлы. Им сказали, что Йон сейчас на Шишке. Тогда они отправились к Шишке; Ислейв говорит им, что Йона нет. Тут они замечают, что возле часовни лежит собака, и узнают в ней пса Йона. Они поняли, что он в доме. Они грозились взломать дверь. Тогда Йон обнаружил себя, и они договорились дать ему пощаду до встречи со Стурлой. Затем Йон выехал с ними в Долину Выдр встречаться со Стурлой, и тот принял его суровей некуда. Тем не менее, благодаря заступничеству людей, он получил пощаду.

В Ястребиную Долину к Орэкье вовремя пришли вести, и он вернулся обратно к Летней Обители. Тут среди бондов пошел ропот. Они сделались несговорчивы и желали поскорее заключить мировую.