Сага об исландцах

Встретившись, родичи приняли решение немедленно отправить гонцов через пустошь в низовья и во все округи Гицура. Забирали так рьяно, что в ополчении собрались вообще все, кто мог проделать поход. Они также послали гонцов на Поля Кривой Реки за подмогой, но на сей раз никто из братьев, кроме Бьёрна, не пожелал подняться: он выехал с пятью людьми[735]. На Мессу Марии они сидели в Междуречье, и к ним продолжали стекаться отряды.

А после дня, на который пришлась месса, они двинулись в гору, и Кольбейн отрядил гонцов на север к своим друзьям, и призвал всех желавших помочь ему подъезжать к нему на гору.

Гицур и его люди ехали, пока не прибыли на север к Козлиному Перевалу. Там к ним присоединились Люди из Озерной Долины и прочие жители западных мест: их возглавляли Торстейн из Лощины и Торстейн сын Хьяльма. Они так выстроили свое продвижение, что Гицур ехал последним, и следил, чтобы никто не сбежал назад, а Кольбейн ехал впереди и высылал на разведку лазутчиков. Донесения при этом неизменно приходили к Кольбейну, а когда лазутчики, принесшие их, доезжали до Гицура, Кольбейн уже успевал получать свежие вести[736]. Так они скакали до Бани Двора Скиди.

Там от них с несколькими людьми отделился Бранд сын Кольбейна[737]. Он тоже отьезжал на юг вместе со своим родичем Кольбейном. Бранд спустился в округу и стал набирать ополченцев на Склоне Сэмунда, Длинном Холме, Мысе Цапель и восточнее, за озерами, и даже у самого подножия Мошкарного Болота. Он собрал там много народу.

Когда они выехали с юга, у них было девять больших сотен. А когда они встали близ Дымной Бани, у них было уже почти тринадцать; они прибыли туда в пятницу вечером. [21 августа 1238 г.] Рано утром в субботу туда подъехал Бранд с сотней людей.

136. О Знамениях.

[1238 г.] Перед теми событиями, которые сейчас произойдут, было множество предзнаменований, но в этой книге записаны лишь немногие из них[738].

Брюньольвом звался житель Килевого Мыса, которому приснилось, будто он видит человека большого роста с отрубленными затылком и шеей. Человек этот сказал вису.

№ 56

Меркнет мир и вянет.

Дровосек повсюду.
Люд свиреп на поле
Стал, и мы там пали.
Вязнет в трупных язвах
Дротов рой над строем.
Принужден средь Ньёрдов
Града стрел ждать ада,
Града стрел ждать ада[739].

Священник Хавлиди сын Льота услышал, как с Пригорка Острова Халля доносится стих:

№ 57

Скачем мы вместе

На гиблое вече,
О Сигрлёд отпрыск.
Там смелые бьются,
Как смелые бьются[740].

Торарину сыну Гильса приснилось, что некая женщина произнесла такие слова:

№ 58

Скоро пойду я

Выбрасывать камни,
Где схватятся в битве
Сигхват и Бьёрн[741].

Эйнару Клепале приснилось, будто сказан такой стих:

№ 59

Умер херсир,

Мертв Рёгнир распри,
Мертвы и потомки,
Пламя пылает,
Пламя пылает[742].

Одного человека звали Снэбьёрн. Он жил в Песчаном Заливе в стороне от Округи Мыса. Снэбьёрн ночью вышел во двор. Это было перед йолем, зимой накануне Битвы на Дворе Эрлюга. По выгону шла женщина, большая и кряжистая, с красноватым лицом и мрачным взором. На ней был темно-синий плащ и пояс из пряжек[743]. Женщина обернулась к Снэбьёрну и произнесла такой стих:

№ 60

Буду Грид

для гриди,Горько бремя края.
К вам приду: промыслю
Месть вам всем на месте.
Не избыть судьбы вам,
Мор нагрянет ярый:
Дрогнет враг наш скоро,
Смерти глас услышав,
Смерти глас услышав[744].

Еще она произнесла вот это:

№ 61

Еду, словно диво,

К ливню лун залива:
Птицей вороною
Рею над отрогом.
В дол явлюсь — и в пашню
Павших кану спешно.
Пробавляясь тощей
Пищей Хель, ропщу я,
Пробавляясь тощей
Пищей Хель, взойду я[745].

Одну женщину звали Халльдора дочь Торда, жила она у Потоков. Летом перед Битвой на Дворе Эрлюга ей приснилось, будто к ней пришел человек и сказал такой стих:

№ 62

Буря крепчает,

Дождь брызжет кровью,
Ревет, горемычный,
Столб шлема от боли[746].

Вот какая виса была сказана священнику Ормстейну во сне перед Битвой на Дворе Эрлюга: