Сагарис. Путь к трону

Звеня цепями, девушка остановилась перед столиком. Она шла потупившись — глядела под ноги, чтобы не упасть, — а когда оказалась под навесом, то даже не подняла голову, поэтому не заметила Валерия.

— Можешь забрать её, — сказал трибун после долгого молчания, он с интересом разглядывал девушку.

Её одежда была изорвана, но ни единого серьёзного ранения трибун не заметил, только мелкие царапины и ссадины. Амазонку пленили, окружив стеной из щитов. Но ведь до этого она сражалась с лучшими солдатами когорты! Квинт Луций знал, что кроме трёх легионеров и Руфуса, сражённых девушкой в бою, ещё несколько получили раны разной степени тяжести. Какими же бойцовским навыками нужно обладать, чтобы свершить нечто подобное?!

— Сагарис! — окликнул Валерий девушку.

Она вздрогнула, подняла и увидела его лучезарный взгляд. Неожиданно к её горлу подступил комок, и Сагарис прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться перед врагами. Дев-воительниц с детства отучали плакать, но иногда слёзы сами наворачивались на глаза (особенно часто это случалось в детстве), и тогда Сагарис уединялась и давала волю своим чувствам. Но она давно изжила эту непростительную слабость, и тем более неожиданным было её нынешнее состояние.

Валерий ничего не стал ей объяснять. Контубернал позвал его охрану, наёмники повели девушку к лошадям, а негоциант, прощаясь, доверительно сказал трибуну:

— Она была виликом в латифундии Гая Рабирия Постума и спасла ему и мне жизнь — помогла сбежать от восставших рабов.

— A-а, ну тогда мне всё ясно... — Квинт Луций понимающе кивнул. — Но всё-таки ты не забывай о наказании. Иначе найдутся «доброжелатели», которые донесут Сенату о твоём пренебрежении законом. И тогда тебе не помогут ни твои капиталы, ни связи Гая Рабирия, с которым ты дружен.

Валерий мысленно рассмеялся. Он понимал озабоченность трибуна. Если и впрямь Сенат получит донос, то может раскрыться, что военный трибун I Италийского легиона получил взятку и отпустил рабыню-бунтовщицу на все четыре стороны, хотя закон предписывал распять её.

— Я это знаю, — ответил он с лёгкой душой. Валерий торжествовал — у него всё получилось, как он задумал! — Можешь быть спокоен, я тебя не подведу — она своё получит...

Вскоре аллея казнённых рабов осталась далеко позади. Валерий торопился. Солнце уже переползло полуденную черту и стремительно спускалось к горизонту — ночь в горах наступала быстро. Сагарис предоставили лошадь, которую вёл в поводу один из телохранителей негоцианта, но оков с неё не сняли. А она всё ещё не могла поверить, что избежала страшной казни.

Иногда девушка бросала вопросительные взгляды на Валерия, и в её душе вдруг затеплилось странное чувство, похожее на то, что она испытывала по отношению к Бренну. Нельзя сказать, что она любила Галла без памяти; просто это был властный зов плоти. Столь необычное для данной ситуации чувство было совсем некстати, тем не менее избавиться от него амазонка не могла. Возможно, потому, что смерть от неё отступила, и она всё ещё была жива благодаря Валерию.

Что он задумал, Сагарис понятия не имела. Но почему-то решила, что ничего дурного с нею не случится.

Часть III ИДУЩИЕ НА СМЕРТЬ

Глава 1 ШКОЛА ГЛАДИАТОРОВ

Школа гладиаторов — «лудий гладиатори» — Публия Нумиция среди частных заведений подобного рода считалась престижной. Кроме множества частных школ, в Риме существовали четыре императорские: Большая, Утренняя, где готовили бестиариев — гладиаторов, сражавшихся с дикими зверями, школа Галлов и школа Даков. Но заведение Публия Нумиция пользовалось особым авторитетом среди римских аристократов.

В последнее время у патрициев стало модным иметь своих личных гладиаторов, которые не только зарабатывали хозяину деньги выступлениями, но и выполняли функции телохранителей, что во времена гражданских волнений было чрезвычайно актуальным. А гладиаторы, подготовленные в школе Публия Нумиция, считались одними из лучших.

Сам Публий Нумиций был из плебейского рода, но очень гордился тем, что его номен — фамильное имя — точно такое же, как у патрицианской семьи Нумициев. Те, кто его мало знал, предполагали, что имеют дело с аристократом, а Публий умел пустить пыль в глаза. Частично и по этой причине патриции предпочитали заказывать себе личных телохранителей-гладиаторов в его школе.

Одно дело — общаться с ланистой[88] низкого происхождения, а другое — почти с ровней. Ведь ремесло гладиатора, впрочем, как и должность ланисты, считались в римском обществе постыдными, потому что те, кто предлагал своё тело за деньги, считались людьми недостойными.

Поэтому Публий Нумиций не очень удивился, когда его посетил богатый и уважаемый негоциант Валерий Плавтий Сильван Страбон. Несмотря на преклонные годы, ланист всё ещё выглядел превосходно — был высок, подтянут благодаря каждодневным упражнениям и держался непринуждённо. Он отлично владел всеми видами оружия, которые были в ходу у гладиаторов, и сражался с ними в учебных боях практически на равных.