Сагарис. Путь к трону

Статуи могли «потеть» духами с помощью специальных приспособлений. Через этот аромат благовоний пробивались тяжёлые запахи пота, кожи, чеснока и вонь от зверей с выгульных площадок под ареной. Уличные торговцы, продававшие прохладительные напитки, с трудом протискивались через забитые людьми проходы. Зрители были заняты заключением пари друг с другом. Шум толпы был похож на шум прибоя в шторм.

Амфитеатр был настолько высок, что при взгляде вниз с верхних рядов кружилась голова. Деревянный настил арены покрывал свежий песок, который привозили из Египта. Перед мраморным алтарём, установленным в середине арены, жрецы совершали жертвоприношения. Алтарь был посвящён богу Юпитеру. На подиуме уже собрались избранные. Первые тридцать шесть рядов предназначались тем, кто принадлежал к высшему классу римского общества.

Наконец до зрителей донеслись звуки музыки и шум приветствий. Это подходила к амфитеатру процессия Тита Флавия Веспасиана. Устроитель игр в окружении пышно разодетых друзей и приближённых ехал на колеснице, запряжённой зебрами (римляне называли их «тигровыми лошадьми»). На его голове был золотой венок. Впереди шли музыканты, а за колесницей следовали платформы, запряжённые мулами, лошадьми и слонами. На каждой платформе стояла статуя бога или богини. Процессия обошла арену под приветственные возгласы, свист и крики толпы, уже предвкушавшей запах крови.

Затем прозвучала труба, и начался парад участников игр. Возничие ехали на колесницах, гладиаторы маршировали в военном строю. Слоны несли башенки, в которых сидели вооружённые люди. Ехали верхом конные нубийцы, шла кавалерия императорской гвардии, бестиарии вели дрессированных слонов, страусы тащили лёгкие колесницы. Шли заклинатели змей с обвившимися вокруг них питонами. Прошла группа бойцов с быками. На мужчинах были лишь набедренные повязки. За ними в роскошных костюмах появились наездники верхом на жирафах, оленях, антилопах и даже на приручённом носороге. Шла группа пигмеев из африканского леса Итури.

В процессии были парфянские лучники, сирийские пращники, ассирийцы с цепями, египтяне с топорами, возвращающимися после броска, африканские метатели камней, германцы с дротиками, индийские сикхи, бросавшие кольца с заточенными краями. Прошествовали скоморохи, клоуны, карлики, одетые в шутовские костюмы. Процессию замыкал, блистая доспехами, отряд преторианской гвардии.

Пройдя под бурные овации круг по арене, участники парада выстроились перед императорской ложей и отсалютовали Веспасиану. После общего приветствия основная масса участников парада развернулась и строем покинула арену. Остались только гладиаторы. Публика, приветствуя своих любимцев, буквально неистовствовала. Гладиаторы остановились напротив императорской ложи и, выбросив вперёд правую руку, прокричали:

— Ave imperator! Morituri te salutant!

Император ответил на приветствие — поднял вверх свой жезл, сделанный из белой слоновой кости и украшенный резьбой, изображавшей сцены его побед. Золотой римский орёл — символ легионов и отваги — укреплённый на вершине жезла, сверкнул в лучах утреннего солнца, как звезда. Снова раздался рёв зрителей, и гладиаторы ровным строем ушли в помещение под трибунами, где им предстояло ожидать выхода на арену.

Филенис заметила среди друзей Тита Флавия Веспасиана и негоцианта Валерия Плавтия Сильвана. При виде бывшего возлюбленного кровь ударила в голову куртизанки с такой силой, что она едва не потеряла сознание. Своей мощной фигурой и мужественным лицом он сильно выделялся из толпы лизоблюдов, окружавших устроителя игр. «Как могло случиться, что я потеряла его?!» — в отчаянии думала куртизанка. Валерий в своих блистательных одеждах показался ей божественно прекрасным.

Однако сколько Филенис ни напрягала зрение, но на арене она не заметила ни одной женщины. Неужели Прискилла ошиблась? Нет, такого не может быть! Тем не менее это было так — женщин среди гладиаторов не наблюдалось. Обычно гладиатрикс выходили на арену без головного убора — чтобы их отличали от мужчин. К тому же женщины-гладиаторы сражались облачёнными в лёгкий доспех, а грудь прикрывали «строфием» — кожаной полосой.

После парада начались показательные выступления укротителей зверей, предшествующие «венацио» — схваткам с хищниками. Римские дрессировщики достигли в своём искусстве невиданных высот: медведи ходили по канату, львы клали бестиарию под ноги загнанного, но ещё живого зайца, обезьяны ездили верхом на свирепых гирканских гончих, а олени были запряжены в колесницы. Этим удивительным трюкам не было числа. Народ веселился от души, и его крики были слышны далеко за пределами цирка.

Наконец пресыщенная толпа потребовала крови, и на арене появились бесстрашные бестиарии, которые умели убивать зверей не только различными видами оружия, но и голыми руками. Особое восхищение вызвал венатор, накинувший на голову разъярённого льва плащ и убивший зверя одним ударом меча. Это считалось высшим шиком, и на арену посыпались монеты и драгоценности — подарки благодарных зрителей.