Сахарские новеллы

Однажды мы с Хосе пошли смотреть на рождение верблюжонка. Нам рассказывали, что верблюжонок, появляясь на свет, падает из утробы прямо на землю. Ничего подобного нам видеть не приходилось, и мы, конечно, взяли с собой фотоаппарат.

Кто же знал, что верблюжонок заупрямится и не захочет появляться на свет. Я извелась от долгого ожидания и пошла прогуляться. И увидала издали, как приглядывавший за верблюдами старик встал на колени, явно не для молитвы, затем поднялся снова.

Глядя на него, я подумала вот о чем. В пустыне ведь нет туалетной бумаги, как же без нее обходятся люди, справляющие большую нужду?

Не бог весть какой животрепещущий вопрос, но я все же начала над ним размышлять. Я подбежала к Хосе и тихонько спросила его:

– Хосе, как они это делают?

– Когда он встал на колени, а потом поднялся – это он по малой нужде ходил, не по большой.

– Ты хочешь сказать, в этом мире есть люди, справляющие малую нужду стоя на коленях?

– Кто на коленях, кто на корточках. Разве ты не знала?

– Сфотографируй это, пожалуйста!

Открытие, достойное быть увековеченным.

– Он же со всех сторон укрыт халатом. На фото выйдет просто человек, стоящий на коленях, чего тут интересного.

– Все равно интересно: где еще в мире есть такой диковинный способ справлять малую нужду?!

По-моему, это было чрезвычайно любопытно.

– Ну и в чем тут художественная ценность? А, Сань-мао?

Я не нашлась что ответить.

Что же до самой-самой забавной моей фотоистории, то и она произошла в пустыне.

Мы разбили палатку неподалеку от Эль-Аюна. Один молодой человек, сахрави, увидев нас, подошел поболтать. Он был молод и дружелюбен, говорил по-испански, рассказал, что в свое время помогал монахиням из передвижного госпиталя, и всячески подчеркивал, что он – человек цивилизованный.

Наш новый знакомый с большой готовностью отдал нам свою душу, вежливо попросив Хосе одолжить ему одежду для фотосессии. Он аккуратно надел на руку часы Хосе, долго причесывался то так, то эдак, пока наконец не остановился на совершенно не подходившем ему по стилю варианте. Он был похож на неотесанного чурбана, строившего из себя европейца.

– Скажите, у вас цветной фотоаппарат? – учтиво спросил он.

– Что? – Его вопрос застал меня врасплох.

– Ваш фотоаппарат, он цветной? – повторил он.

– Вы имеете в виду негативы? Фотоаппарат не может быть цветным.

– Может! Вот раньше у монахинь был черно-белый фотоаппарат. Но лично я предпочитаю цветные.

– Вы о фотопленке? Или о технике? – Слушая его, я уже ни в чем не была уверена.

– О технике, конечно. Сами не понимаете, так у мужа спросите. Фотоаппарат у него, как я погляжу, снимает в цвете.

Он бросил на меня снисходительный взгляд – ох уж, дескать, эти женщины.

– Все верно! Не шевелитесь! У меня в руках – лучший в мире цветной фотоаппарат. – Хосе торжественно поднял фотоаппарат и сделал снимок этого утонченного юноши, полагавшего себя поборником цивилизации.

Я стояла в сторонке и наблюдала, как коварный Хосе ведет его по дороге заблуждений. Мне было так смешно, что я готова была засунуть голову в песок, словно страус. Гляжу – а Хосе уже направил объектив на меня.

– Цветной фотоаппарат пришел по мою невинную душу! – закрыв лицо руками, вскричала я. – Умоляю тебя, пощади!

Пассажиры

Есть одна песенка, которую я часто слышала – забыла, как она называется, да и напеть целиком не смогу, но вот первые ее две строчки – «Подумав о пустыне, вспомню о воде; подумав о любви, вспомню о тебе…» – произвели на меня довольно яркое впечатление.

Вполне логичная и естественная ассоциация: ведь вода и любовь – самые нужные вещи в пустыне. Не помню только, о чем там было дальше, в этой песенке.

Подруга Май Лин написала мне в письме: «Я часто представляю себе, как ты, с цветной арабской шалью на плечах, бубенцами на лодыжках и кувшином на голове, идешь к колодцу за водой, и как же это красиво…»

Моя дорогая подружка нарисовала картинку, на которой изобразила меня «рабыней, несущей воду», образ прелестный и романтичный. В действительности же ходить за водой было чрезвычайно тяжкой и неприятной работой, и уж конечно, я ни за что не водрузила бы себе на голову бак с водой.

Отец с матерью каждую неделю присылают мне письма с наставлениями: «Раз вода у вас стоит столько же, сколько кока-кола, наверняка ты бросила пить воду и пьешь одну колу. Но организму нужна вода, и если ты из года в год будешь пить колу, ничего хорошего из этого не выйдет. Запомни: воду пить необходимо, сколько бы она ни стоила…»