Читаем Саквояжники (CARPETBAGGERS) полностью

Then, at least, I'd know you weren't angry at me for putting my - how do you say it - two cents into your business."Ведь не сердитесь же вы на меня за то, что я попыталась влезть в ваши дела?
He laughed, and still holding his hand, she got out of the car and led him up the steps to the hospital.Дэвид рассмеялся, и Роза, вытащив его за руку из машины, повела его вверх по больничной лестнице. * * *
He stood in the doorway and watched as she gently lifted the bandage from the child's face. She held out her hand silently and the nurse took a swab from a bottle and handed it to her.Дэвид стоял в дверях и смотрел, как Роза осторожно подняла маску с лица ребенка, затем протянула руку и взяла у сестры тампон.
"This may hurt a little, Mary," she said. "But you won't move or talk, will you?"- Будет немножко больно, Мэри, - сказала она, -но ты не двигайся и не разговаривай.
The girl shook her head. "All right, then," Rosa said. "Now we'll be still, very still." Her voice murmured, low and soothing, as her hand quickly traced the edge of the girl's lips with the swab.Хорошо? - Девочка кивнула. - А теперь тихонько, очень тихонько, - голос Розы звучал тихо, успокаивающе, а руки быстро обрабатывали губы девочки тампоном.
David saw the child's eyes fill with sudden tears. For a moment, he thought she was going to move her head but she didn't.Дэвид увидел, что глаза девочки наполнились слезами, он подумал, что она дернет головой, но этого не произошло.
"That's fine," Rosa said softly as the nurse took the swab from her hand. "You're a brave girl." The nurse efficiently replaced the bandage across the girl's mouth. "Tomorrow morning, we'll take off the bandage and you'll be able to go home."- Очень хорошо, - сказала Роза, и сестра взяла у нее тампон. - Ты храбрая девочка. - Сестра снова наложила на лицо ребенка маску. - Завтра утром мы снимем маску и ты сможешь пойти домой.
The girl reached for a pad and pencil on the table next to her bed. She scribbled quickly for a moment, then handed it to Rosa.Девочка взяла со столика, стоящего рядом с ее кроватью, блокнот и карандаш, что-то быстро написала и протянула блокнот Розе.
She looked down at the paper and smiled.Та прочитала и улыбнулась.
"Tomorrow morning, after the bandage comes off."- Завтра утром, после того, как снимем маску.
David saw the sudden smile that leaped into the child's eyes.Дэвид увидел, как в глазах девочки мелькнули искорки радости.
Rosa turned to him as they walked down the corridor.Роза повернулась к нему, и они вместе вышли в коридор.
"We can go back to your mother's now."- Теперь мы можем вернуться к твоей маме, -сказала Роза.
"That was a pretty little girl," he said as they waited for the elevator.- Какая хорошенькая девочка, - сказал он, когда они ждали лифт.
"Yes."- Да.
"What was the matter with her?"- А что с ней случилось?
She looked at him. "Harelip," she said. "The child was born with it." A note of quiet pride came into her voice. "Now she'll be just like anyone else. No one will stare at her or laugh when she talks."- Заячья губа, девочка с ней родилась, - в голосе Розы прозвучали горделивые нотки, - а теперь она будет как все, и когда она будет играть с детьми, никто не будет дразнить ее или смеяться.
The door opened and they stepped into the elevator.Дверь лифта отворилась, и они шагнули в кабину.
David pressed the button and the door closed.Дэвид нажал кнопку, дверь закрылась.
Перейти на страницу:

Все книги серии Голливудская трилогия

Саквояжники (CARPETBAGGERS)
Саквояжники (CARPETBAGGERS)

«...А вслед за армией северян пришла другая армия. Эти люди приходили сотнями, хотя каждый их них путешествовал в одиночку. Приходили пешком, приезжали на мулах, верхом на лошадях, в скрипучих фургонах и красивых фаэтонах. Люди были самые разные по виду и национальности. Они носили темные костюмы, обычно покрытые дорожной пылью, широкополые шляпы, защищавшие их белые лица от жаркого, чужого солнца. За спинами у них через седла или на крышах фургонов обязательно были приторочены разноцветные сумки, сшитые из потрепанных, изодранных лоскутков покрывал, в которых помещались их пожитки. От этих сумок и пришло к ним название "саквояжники". И они брели по пыльным дорогам и улицам измученного Юга, плотно сжав рты, рыская повсюду глазами, оценивая и подсчитывая стоимость имущества, брошенного и погибшего в огне войны. Но не все из них были негодяями, так как вообще не все люди негодяи. Некоторые из них даже научились любить землю, которую они пришли грабить, осели на ней и превратились в уважаемых граждан...»

Гарольд Роббинс

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Дублинцы
Дублинцы

Джеймс Джойс – великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. В историю мировой литературы он вошел как автор романа «Улисс», ставшего одной из величайших книг за всю историю литературы. В настоящем томе представлена вся проза писателя, предшествующая этому великому роману, в лучших на сегодняшний день переводах: сборник рассказов «Дублинцы», роман «Портрет художника в юности», а также так называемая «виртуальная» проза Джойса, ранние пробы пера будущего гения, не опубликованные при жизни произведения, таящие в себе семена грядущих шедевров. Книга станет прекрасным подарком для всех ценителей творчества Джеймса Джойса.

Джеймс Джойс

Классическая проза ХX века
Переизбранное
Переизбранное

Юз Алешковский (1929–2022) – русский писатель и поэт, автор популярных «лагерных» песен, которые не исполнялись на советской эстраде, тем не менее обрели известность в народе, их горячо любили и пели, даже не зная имени автора. Перу Алешковского принадлежат также такие произведения, как «Николай Николаевич», «Кенгуру», «Маскировка» и др., которые тоже снискали народную любовь, хотя на родине писателя большая часть их была издана лишь годы спустя после создания. По словам Иосифа Бродского, в лице Алешковского мы имеем дело с уникальным типом писателя «как инструмента языка», в русской литературе таких примеров немного: Николай Гоголь, Андрей Платонов, Михаил Зощенко… «Сентиментальная насыщенность доведена в нем до пределов издевательских, вымысел – до фантасмагорических», писал Бродский, это «подлинный орфик: поэт, полностью подчинивший себя языку и получивший от его щедрот в награду дар откровения и гомерического хохота».

Юз Алешковский

Классическая проза ХX века
Соглядатай
Соглядатай

Написанный в Берлине «Соглядатай» (1930) – одно из самых загадочных и остроумных русских произведений Владимира Набокова, в котором проявились все основные оригинальные черты зрелого стиля писателя. По одной из возможных трактовок, болезненно-самолюбивый герой этого метафизического детектива, оказавшись вне привычного круга вещей и обстоятельств, начинает воспринимать действительность и собственное «я» сквозь призму потустороннего опыта. Реальность больше не кажется незыблемой, возможно потому, что «все, что за смертью, есть в лучшем случае фальсификация, – как говорит герой набоковского рассказа "Terra Incognita", – наспех склеенное подобие жизни, меблированные комнаты небытия».Отобранные Набоковым двенадцать рассказов были написаны в 1930–1935 гг., они расположены в том порядке, который определил автор, исходя из соображений их внутренних связей и тематической или стилистической близости к «Соглядатаю».Настоящее издание воспроизводит состав авторского сборника, изданного в Париже в 1938 г.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Шкура
Шкура

Курцио Малапарте (Malaparte – антоним Bonaparte, букв. «злая доля») – псевдоним итальянского писателя и журналиста Курта Эриха Зукерта (1989–1957), неудобного классика итальянской литературы прошлого века.«Шкура» продолжает описание ужасов Второй мировой войны, начатое в романе «Капут» (1944). Если в первой части этой своеобразной дилогии речь шла о Восточном фронте, здесь действие происходит в самом конце войны в Неаполе, а место наступающих частей Вермахта заняли американские десантники. Впервые роман был издан в Париже в 1949 году на французском языке, после итальянского издания (1950) автора обвинили в антипатриотизме и безнравственности, а «Шкура» была внесена Ватиканом в индекс запрещенных книг. После экранизации романа Лилианой Кавани в 1981 году (Малапарте сыграл Марчелло Мастроянни), к автору стала возвращаться всемирная популярность. Вы держите в руках первое полное русское издание одного из забытых шедевров XX века.

Курцио Малапарте , Максим Олегович Неспящий , Олег Евгеньевич Абаев , Ольга Брюс , Юлия Волкодав

Фантастика / Классическая проза ХX века / Прочее / Фантастика: прочее / Современная проза