Читаем Саквояжники (CARPETBAGGERS) полностью

"Don't you feel anything, ever?"- Неужели ты никогда ничего не чувствовала?
"Sure," she answered. "I'm human.- Конечно чувствовала, - ответила она, - я же человек.
But not with the customers. I can't afford it.Но только не с клиентами, этого я допустить не могу.
They pay for perfection." She ground out the cigarette in the tray. "When I feel I got to get my kicks, I take a week off and go out to one of those dude ranches that cater to married women on holiday.Они платят мне за хорошую работу. - Она погасила сигарету в пепельнице. - Если мне хочется получить удовольствие, я уезжаю на неделю на ранчо, которые сдают на праздники замужним женщинам.
There's always some cowpoke out there who thinks he's making it big for me.И там всегда находится какой-нибудь бездельник ковбой, который думает, что может доставить мне удовольствие.
And he is, because I don't have to give him the best. But the Johns pay. You're entitled."И он доставляет, потому что мне не надо угождать ему. А Джоны за все платят.
"But aren't you cheating the Johns?"- А разве ты не обманываешь Джонов?
She smiled at him.Девушка улыбнулась.
"Do you feel cheated?"- А ты чувствуешь себя обманутым?
"No," he said. Then he added quickly, "I don't know. I didn't know you were acting."- Нет, - сказал Морис и быстро добавил, - но я не предполагал, что ты играешь.
"I wasn't acting," she said, taking another cigarette. "I was working.- Я не играла, - сказала девушка, беря новую сигарету, - я работала.
That's my job." He didn't speak.Это моя работа. - Боннер промолчал.
She lit the cigarette and gestured toward him. "Look," she said. "You eat a good dinner.Девушка прикурила сигарету и снова обратилась к нему: - Вот, например, ты съел хороший обед.
Afterwards, you say to your friends, that was a great steak. The greatest.После этого ты рассказываешь друзьям, что отлично пообедал. Мало того.
You don't mind talking about it. You even tell your friends where you had it so they can get themselves one.Ты не только расскажешь об этом, но даже сообщишь, где тебе удалось так пообедать. Теперь друзья и сами могут пойти туда.
Right?" He nodded. "It's like that with me," she said.Верно? - Он кивнул. - То же самое и со мной.
"You got a friend. This time it's Irv Schwartz.У тебя есть друг, на этот раз это Ирвинг Шварц.
You're playing gin and he looks at you and says,Вы потягиваете джин, он смотрит на тебя и говорит:
' I had a great piece last night."Сегодня ночью у меня был лакомый кусочек.
The greatest.Великолепный.
Jennie Denton.Дженни Дентон.
Give her a blast.'Можешь ей позвонить".
So you come over and put your money on the table.Ты приходишь и кладешь на стол деньги.
You climb up, you climb down. You get filled with air like a balloon and float around the world.Ты взлетаешь и падаешь, наполняешься воздухом, словно воздушный шар, и паришь над миром.
Перейти на страницу:

Все книги серии Голливудская трилогия

Саквояжники (CARPETBAGGERS)
Саквояжники (CARPETBAGGERS)

«...А вслед за армией северян пришла другая армия. Эти люди приходили сотнями, хотя каждый их них путешествовал в одиночку. Приходили пешком, приезжали на мулах, верхом на лошадях, в скрипучих фургонах и красивых фаэтонах. Люди были самые разные по виду и национальности. Они носили темные костюмы, обычно покрытые дорожной пылью, широкополые шляпы, защищавшие их белые лица от жаркого, чужого солнца. За спинами у них через седла или на крышах фургонов обязательно были приторочены разноцветные сумки, сшитые из потрепанных, изодранных лоскутков покрывал, в которых помещались их пожитки. От этих сумок и пришло к ним название "саквояжники". И они брели по пыльным дорогам и улицам измученного Юга, плотно сжав рты, рыская повсюду глазами, оценивая и подсчитывая стоимость имущества, брошенного и погибшего в огне войны. Но не все из них были негодяями, так как вообще не все люди негодяи. Некоторые из них даже научились любить землю, которую они пришли грабить, осели на ней и превратились в уважаемых граждан...»

Гарольд Роббинс

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Дублинцы
Дублинцы

Джеймс Джойс – великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. В историю мировой литературы он вошел как автор романа «Улисс», ставшего одной из величайших книг за всю историю литературы. В настоящем томе представлена вся проза писателя, предшествующая этому великому роману, в лучших на сегодняшний день переводах: сборник рассказов «Дублинцы», роман «Портрет художника в юности», а также так называемая «виртуальная» проза Джойса, ранние пробы пера будущего гения, не опубликованные при жизни произведения, таящие в себе семена грядущих шедевров. Книга станет прекрасным подарком для всех ценителей творчества Джеймса Джойса.

Джеймс Джойс

Классическая проза ХX века
Переизбранное
Переизбранное

Юз Алешковский (1929–2022) – русский писатель и поэт, автор популярных «лагерных» песен, которые не исполнялись на советской эстраде, тем не менее обрели известность в народе, их горячо любили и пели, даже не зная имени автора. Перу Алешковского принадлежат также такие произведения, как «Николай Николаевич», «Кенгуру», «Маскировка» и др., которые тоже снискали народную любовь, хотя на родине писателя большая часть их была издана лишь годы спустя после создания. По словам Иосифа Бродского, в лице Алешковского мы имеем дело с уникальным типом писателя «как инструмента языка», в русской литературе таких примеров немного: Николай Гоголь, Андрей Платонов, Михаил Зощенко… «Сентиментальная насыщенность доведена в нем до пределов издевательских, вымысел – до фантасмагорических», писал Бродский, это «подлинный орфик: поэт, полностью подчинивший себя языку и получивший от его щедрот в награду дар откровения и гомерического хохота».

Юз Алешковский

Классическая проза ХX века
Соглядатай
Соглядатай

Написанный в Берлине «Соглядатай» (1930) – одно из самых загадочных и остроумных русских произведений Владимира Набокова, в котором проявились все основные оригинальные черты зрелого стиля писателя. По одной из возможных трактовок, болезненно-самолюбивый герой этого метафизического детектива, оказавшись вне привычного круга вещей и обстоятельств, начинает воспринимать действительность и собственное «я» сквозь призму потустороннего опыта. Реальность больше не кажется незыблемой, возможно потому, что «все, что за смертью, есть в лучшем случае фальсификация, – как говорит герой набоковского рассказа "Terra Incognita", – наспех склеенное подобие жизни, меблированные комнаты небытия».Отобранные Набоковым двенадцать рассказов были написаны в 1930–1935 гг., они расположены в том порядке, который определил автор, исходя из соображений их внутренних связей и тематической или стилистической близости к «Соглядатаю».Настоящее издание воспроизводит состав авторского сборника, изданного в Париже в 1938 г.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Шкура
Шкура

Курцио Малапарте (Malaparte – антоним Bonaparte, букв. «злая доля») – псевдоним итальянского писателя и журналиста Курта Эриха Зукерта (1989–1957), неудобного классика итальянской литературы прошлого века.«Шкура» продолжает описание ужасов Второй мировой войны, начатое в романе «Капут» (1944). Если в первой части этой своеобразной дилогии речь шла о Восточном фронте, здесь действие происходит в самом конце войны в Неаполе, а место наступающих частей Вермахта заняли американские десантники. Впервые роман был издан в Париже в 1949 году на французском языке, после итальянского издания (1950) автора обвинили в антипатриотизме и безнравственности, а «Шкура» была внесена Ватиканом в индекс запрещенных книг. После экранизации романа Лилианой Кавани в 1981 году (Малапарте сыграл Марчелло Мастроянни), к автору стала возвращаться всемирная популярность. Вы держите в руках первое полное русское издание одного из забытых шедевров XX века.

Курцио Малапарте , Максим Олегович Неспящий , Олег Евгеньевич Абаев , Ольга Брюс , Юлия Волкодав

Фантастика / Классическая проза ХX века / Прочее / Фантастика: прочее / Современная проза