Читаем Саквояжники (CARPETBAGGERS) полностью

She nodded. "I suppose so. But Hardin hasn't got the money yet so I'll cross that bridge when I come to it."- Я тоже так думаю, - кивнула Моника, - но уХардина еще нет денег, так что всему свое время.* * *
Monica put her coffee cup down and smiled at me.Моника опустила чашку с кофе и улыбнулась мне.
"It's been a perfectly lovely dinner, Jonas, and you've been a charming host.- Это был чудесный обед, Джонас, и тебе удалась роль обаятельного хозяина.
Now tell me why."Теперь скажи, почему ты пригласил меня?
"Does there have to be a reason?"- Разве обязательно должна быть какая-то причина?
She shook her head.Моника покачала головой.
"There doesn't have to be," she said. "But I know you.- Не обязательно, но я тебя знаю.
When you're charming, you want something."Когда ты обаятелен, значит, тебе что-то надо.
I waited until the waiter finished holding a match for her cigarette. "I just got back from England," I said quietly. "I ran into your mother over there."- Я только что вернулся из Англии, - тихо сказал я. - Там я встретился с твоей матерью.
A kind of veil dropped over her eyes.Глаза Моники потухли.
"You did?"- Встретился?
I nodded. "She seems very nice."- Да, и она мне очень понравилась.
"I imagine she would be, from what I can remember of her," Monica said, a slight edge of bitterness in her voice.- Такое вполне возможно, насколько я ее помню, -в голосе Моники прозвучали нотки раздражения.
"You must have a very good memory. Weren't you about Jo-Ann's age?"- У тебя, должно быть, замечательная память, ведь тебе было столько же лет, сколько сейчас Джо-Энн.
The violet eyes were hard. "Some things you don't forget," she said.- Некоторые вещи не забываются.
"Like your mother telling you how much she loves you, then disappearing one day and never coming back."Например, когда мама все время говорит тебе, что она тебя любит, а потом в один прекрасный день исчезает и больше не возвращается.
"Maybe she couldn't help it. Maybe she had a good reason."- А что если она ничего не могла поделать, если у нее были для этого серьезные причины?
"What reason?" she asked scornfully. "I couldn't leave Jo-Ann like that."- Какие причины? - презрительно бросила Моника. - Я бы не смогла бросить Джо-Энн.
"Perhaps if you wrote to your mother, she could tell you."- Если ты напишешь матери, она сумеет тебе все объяснить.
"What could she tell me?" she said coldly. "That she fell in love with another man and ran away with him?- А что именно? - холодно спросила Моника. - Что она влюбилась в мужчину и сбежала с ним?
I can understand that.Это я могу понять.
What I can't understand is why she didn't take me with her.Но я не могу понять другого. Почему она не взяла меня с собой?
The only reason I can see is that I didn't matter."По-моему, здесь только одна причина - я ей была не нужна.
Перейти на страницу:

Все книги серии Голливудская трилогия

Саквояжники (CARPETBAGGERS)
Саквояжники (CARPETBAGGERS)

«...А вслед за армией северян пришла другая армия. Эти люди приходили сотнями, хотя каждый их них путешествовал в одиночку. Приходили пешком, приезжали на мулах, верхом на лошадях, в скрипучих фургонах и красивых фаэтонах. Люди были самые разные по виду и национальности. Они носили темные костюмы, обычно покрытые дорожной пылью, широкополые шляпы, защищавшие их белые лица от жаркого, чужого солнца. За спинами у них через седла или на крышах фургонов обязательно были приторочены разноцветные сумки, сшитые из потрепанных, изодранных лоскутков покрывал, в которых помещались их пожитки. От этих сумок и пришло к ним название "саквояжники". И они брели по пыльным дорогам и улицам измученного Юга, плотно сжав рты, рыская повсюду глазами, оценивая и подсчитывая стоимость имущества, брошенного и погибшего в огне войны. Но не все из них были негодяями, так как вообще не все люди негодяи. Некоторые из них даже научились любить землю, которую они пришли грабить, осели на ней и превратились в уважаемых граждан...»

Гарольд Роббинс

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Дублинцы
Дублинцы

Джеймс Джойс – великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. В историю мировой литературы он вошел как автор романа «Улисс», ставшего одной из величайших книг за всю историю литературы. В настоящем томе представлена вся проза писателя, предшествующая этому великому роману, в лучших на сегодняшний день переводах: сборник рассказов «Дублинцы», роман «Портрет художника в юности», а также так называемая «виртуальная» проза Джойса, ранние пробы пера будущего гения, не опубликованные при жизни произведения, таящие в себе семена грядущих шедевров. Книга станет прекрасным подарком для всех ценителей творчества Джеймса Джойса.

Джеймс Джойс

Классическая проза ХX века
Переизбранное
Переизбранное

Юз Алешковский (1929–2022) – русский писатель и поэт, автор популярных «лагерных» песен, которые не исполнялись на советской эстраде, тем не менее обрели известность в народе, их горячо любили и пели, даже не зная имени автора. Перу Алешковского принадлежат также такие произведения, как «Николай Николаевич», «Кенгуру», «Маскировка» и др., которые тоже снискали народную любовь, хотя на родине писателя большая часть их была издана лишь годы спустя после создания. По словам Иосифа Бродского, в лице Алешковского мы имеем дело с уникальным типом писателя «как инструмента языка», в русской литературе таких примеров немного: Николай Гоголь, Андрей Платонов, Михаил Зощенко… «Сентиментальная насыщенность доведена в нем до пределов издевательских, вымысел – до фантасмагорических», писал Бродский, это «подлинный орфик: поэт, полностью подчинивший себя языку и получивший от его щедрот в награду дар откровения и гомерического хохота».

Юз Алешковский

Классическая проза ХX века
Соглядатай
Соглядатай

Написанный в Берлине «Соглядатай» (1930) – одно из самых загадочных и остроумных русских произведений Владимира Набокова, в котором проявились все основные оригинальные черты зрелого стиля писателя. По одной из возможных трактовок, болезненно-самолюбивый герой этого метафизического детектива, оказавшись вне привычного круга вещей и обстоятельств, начинает воспринимать действительность и собственное «я» сквозь призму потустороннего опыта. Реальность больше не кажется незыблемой, возможно потому, что «все, что за смертью, есть в лучшем случае фальсификация, – как говорит герой набоковского рассказа "Terra Incognita", – наспех склеенное подобие жизни, меблированные комнаты небытия».Отобранные Набоковым двенадцать рассказов были написаны в 1930–1935 гг., они расположены в том порядке, который определил автор, исходя из соображений их внутренних связей и тематической или стилистической близости к «Соглядатаю».Настоящее издание воспроизводит состав авторского сборника, изданного в Париже в 1938 г.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Шкура
Шкура

Курцио Малапарте (Malaparte – антоним Bonaparte, букв. «злая доля») – псевдоним итальянского писателя и журналиста Курта Эриха Зукерта (1989–1957), неудобного классика итальянской литературы прошлого века.«Шкура» продолжает описание ужасов Второй мировой войны, начатое в романе «Капут» (1944). Если в первой части этой своеобразной дилогии речь шла о Восточном фронте, здесь действие происходит в самом конце войны в Неаполе, а место наступающих частей Вермахта заняли американские десантники. Впервые роман был издан в Париже в 1949 году на французском языке, после итальянского издания (1950) автора обвинили в антипатриотизме и безнравственности, а «Шкура» была внесена Ватиканом в индекс запрещенных книг. После экранизации романа Лилианой Кавани в 1981 году (Малапарте сыграл Марчелло Мастроянни), к автору стала возвращаться всемирная популярность. Вы держите в руках первое полное русское издание одного из забытых шедевров XX века.

Курцио Малапарте , Максим Олегович Неспящий , Олег Евгеньевич Абаев , Ольга Брюс , Юлия Волкодав

Фантастика / Классическая проза ХX века / Прочее / Фантастика: прочее / Современная проза