Саквояжники (CARPETBAGGERS)

Or sometimes, they went out to the zoo and he bought her a bag of peanuts to feed the elephant or the monkeys in their cages.	Иногда они ходили в зоопарк, и папа покупал Дженни пакетик арахиса, которым она кормила слона или обезьянок.
And they returned in the evening, and she was tired and sometimes asleep in her father's arms.	Когда они вечером возвращались домой, она иногда от усталости засыпала на руках у отца.
And the next day was Monday and she couldn't wait until it would be Sunday again.	Назавтра был понедельник, и она не могла дождаться, когда снова наступит воскресенье.
No, nothing passed as quickly as the Sundays of your childhood.	Ничто, однако, не пролетает так быстро, как детские воскресенья.
And then she went to school, frightened at first of the sisters, who were stern and forbidding in their black habits. Her small round face was serious above her white middy blouse and navy-blue guimpe.	Потом она пошла в школу, где очень испугалась сестер, выглядевших строгими и неумолимыми в своих черных одеяниях.
But they taught you the catechism and you made your confirmation and lost your fear as bit by bit you accepted them as your teachers, leading you into a richer Christian life, and the happy Sundays of your childhood fled deeper and deeper into the dim recesses of your mind, until you hardly remembered them any more.	Сестры преподавали катехизис. Ко времени конфирмации страх постепенно исчез, и сестры воспринимались как учителя, ведущие к христианской жизни и счастью. Воскресенья детства все глубже и глубже скрывались в уголках памяти, пока почти совсем не исчезали там.
Jennie lay quietly on her sixteen-year-old bed, her ears sharpening to the sounds of the Sunday morning.	Шестнадцатилетняя Дженни лежала на кровати и прислушивалась к звукам воскресного утра.
For a moment, there was only silence, then she heard her mother's shrill voice.	Какое-то время было тихо, потом она услышала пронзительный голос матери:
"Mr. Denton, for the last time, it's time to get up and go to Mass."	- Мистер Дентон, я тебе последний раз говорю, что пора вставать и идти к мессе.
Her father's voice was husky, the words indistinguishable.	Голос отца звучал хрипло, разобрать слова было невозможно.
She could see him in her mind's eyes, lying unshaven and bloated with Saturday-night beer in his long woolen underwear, on the soft, wide bed, burying his face in the big pillow.	Она представила себе отца, небритого и опухшего от субботнего пива, в длинном шерстяном нижнем белье, лежащего на широкой мягкой кровати и уткнувшего лицо в большую подушку.
She heard her mother again.	Снова раздался голос матери:
"But I promised Father Hadley ye'd come this Sunday for sure.	- Но я ведь обещала отцу Хадли, что в это воскресенье ты обязательно придешь.
If ye have no concern for your own soul, at least have some for your wife's and daughter's."	Если уж ты не заботишься о собственной душе, то хотя бы позаботился о наших с дочерью.
She heard no reply, then the door slammed as her mother retreated to the kitchen.	Ответа не последовало. Потом раздался стук двери - это мать ушла в кухню.
Jennie swung her bare feet onto the floor, searching for her slippers.	Дженни опустила босые ноги на пол и стала нашаривать тапочки.
She found them and stood up, the long white cotton nightgown trailing down to her ankles as she crossed the room.	Найдя их, она встала и направилась в ванную. Длинная белая хлопчатобумажная ночная рубашка оборачивалась вокруг щиколоток.
She came out into the kitchen on her way to the bathroom and her mother turned from the stove.	По пути в ванную она зашла на кухню.