Саквояжники (CARPETBAGGERS)

And those girls and young women who came for his surgery?	А те девушки и женщины, которые приходили к нему на операцию?
And he'd explained why he did it, she understood that, too. She saw the inner kindness in his sensitive face as he spoke.	Он объяснил ей, почему делает это, и она поняла его.
"What am I to do, Jennie?" he'd asked. "Turn them away and let them ruin their lives because of one foolish mistake?	- А как я должен поступать, Дженни? - спросил он, и его чувственное лицо осветилось внутренней добротой. - Прогонять их и позволять губить свои жизни из-за одной глупой ошибки?
Or let them fall into the hands of some quack who'll make them sick forever or perhaps even kill them, all because of some outworn religious code?	Или толкать их в руки шарлатанов, которые сделают их инвалидами на всю оставшуюся жизнь, если вообще не убьют?
Religious laws like that have hung on until gradually they've become dogma, just like the Jewish nonsense about kosher meat.	И только потому, что церковь против? Подобные церковные законы уже давно превратились в догму вроде еврейской чепухи о кошерной пище.
Even our civil laws permit abortion under certain circumstances.	Даже наши гражданские законы позволяют делать аборты лишь при определенных обстоятельствах.
Someday, it will be open and aboveboard, as it is in many countries throughout the world - Cuba, Denmark, Sweden, many others." He'd turned his deep-set brown eyes toward her. "I took an oath when I became a doctor, that I would strive to do my best for my patients, to help them in every way I could, physically and psychologically. That oath is more important than anything else to me.	Когда-нибудь они будут разрешены, как это уже сделано во многих странах мира - на Кубе, в Дании, Швеции и во многих других. - Он повернул к ней лицо с глубоко посаженными карими глазами. - Став врачом, я давал клятву, что отдам все свои знания и силы для помощи моим пациентам, и эта клятва для меня важнее всего.
When some poor, frightened child comes to me for help, I can't play God and refuse her."	И когда бедная, испуганная девочка приходит ко мне за помощью, я не могу в угоду Богу отказать ей.
It made sense to her. There were many things about the church she did not understand.	Это ей было понятно, а вот многого в делах церкви она не понимала.
She knew how they'd acted in her own case and the bitterness still rankled deep within her.	Дженни помнила, как повела себя церковь в случае с ней.
If her goodness had been so important, why wouldn't they come forward to support her good name?	Если ее добропорядочность была так важна для церкви, почему она не вступилась за ее доброе имя?
All they really sought was power over her, not responsibility for her.	Церковь думала только о власти над ней, но не об ответственности за нее.
So, gradually she'd come to recognize the women who came to him for help and feel a compassion for them.	И она стала очень хорошо относиться к женщинам, обращавшимся за помощью, и сочувствовала им.