Читаем Саквояжники (CARPETBAGGERS) полностью

The love I found out there was a mere mockery of what I knew love could be; the charity I gave was but the smallest fraction of the charity in me to give; the mercy I showed was nothing compared with His mercy within me.Любовь, которую я знала, была просто насмешкой по сравнению с тем, какой действительно должна быть любовь. Милосердие, которое я проявляла, было гораздо меньше того, что я получала от Него, мое сострадание было ничто по сравнению с Его состраданием.
Here, in His house and in His work, I have found a greater love than any I have ever known.Здесь, в Его доме и в Его делах, я нашла самую большую любовь, которую когда-либо знала.
Through His love, I have found security and contentment and happiness, in accordance with His divine will."Через Его любовь я обрела спокойствие, удовлетворение и счастье.
She paused for a moment, looking down at the crucifix in her fingers.Некоторое время Дженни молчала, разглядывая распятие, которое держала в руках.
When she looked up again, her eyes were clear and untroubled.Когда она снова подняла голову, глаза ее были чистыми и безмятежными.
"Is there anything in this world, Jonas, that can offer more than God?"- Джонас, разве в этом мире кто-нибудь может дать мне больше, чем Бог? - спросила она.
I didn't answer.Я молчал.
Slowly she held out her left hand toward me.Дженни медленно протянула мне левую руку.
I looked down and saw the heavy silver ring on her third finger.На среднем пальце я увидел массивное серебряное кольцо.
"He has invited me into His house," she said softly, "and I have taken His ring to wear so that I may dwell in His glory forever."- Он пригласил меня в свой дом, - мягко сказала она. - Я приняла и ношу Его кольцо, поэтому Он никогда не оставит меня своей милостью.
I took her hand and pressed my lips to the ring.Я взял ее руку и прижался к кольцу губами.
I felt her fingers brush my hair lightly, then she moved to the foot of my bed, where she turned to look at me.Дженни ласково погладила меня по голове и направилась к двери, но через несколько шагов обернулась.
"I shall think of you often, my friend," she said gently. "And I shall pray for you."- Я буду думать о тебе, друг мой, - ласково сказала она, - и буду молиться за тебя.
I was silent as I ground my cigarette out. There was a beauty in Jennie's eyes that had never been there before.Я молча смотрел на нее, никогда еще ее глаза не были так прекрасны.
"Thank you, Sister," I said quietly.- Спасибо, сестра, - тихо ответил я.
Without another word, she turned and went out the door.Она молча повернулась и вышла.
I stared down at the foot of the bed where she had stood, but now even the ghost of her was gone.Я смотрел на то место, где она только что стояла и где ее больше не было.
I turned my face into the pillow and cried.Уткнув лицо в подушку, я заплакал.
7.7.
I left the hospital early in September.Меня выписали из больницы в начале сентября.
I was sitting in the wheel chair, watching Robair pack the last of my things into the valise, when the door opened.Я сидел в кресле-каталке, наблюдая, как Робер собирает в чемодан вещи. В это время открылась дверь.
Перейти на страницу:

Все книги серии Голливудская трилогия

Саквояжники (CARPETBAGGERS)
Саквояжники (CARPETBAGGERS)

«...А вслед за армией северян пришла другая армия. Эти люди приходили сотнями, хотя каждый их них путешествовал в одиночку. Приходили пешком, приезжали на мулах, верхом на лошадях, в скрипучих фургонах и красивых фаэтонах. Люди были самые разные по виду и национальности. Они носили темные костюмы, обычно покрытые дорожной пылью, широкополые шляпы, защищавшие их белые лица от жаркого, чужого солнца. За спинами у них через седла или на крышах фургонов обязательно были приторочены разноцветные сумки, сшитые из потрепанных, изодранных лоскутков покрывал, в которых помещались их пожитки. От этих сумок и пришло к ним название "саквояжники". И они брели по пыльным дорогам и улицам измученного Юга, плотно сжав рты, рыская повсюду глазами, оценивая и подсчитывая стоимость имущества, брошенного и погибшего в огне войны. Но не все из них были негодяями, так как вообще не все люди негодяи. Некоторые из них даже научились любить землю, которую они пришли грабить, осели на ней и превратились в уважаемых граждан...»

Гарольд Роббинс

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Дублинцы
Дублинцы

Джеймс Джойс – великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. В историю мировой литературы он вошел как автор романа «Улисс», ставшего одной из величайших книг за всю историю литературы. В настоящем томе представлена вся проза писателя, предшествующая этому великому роману, в лучших на сегодняшний день переводах: сборник рассказов «Дублинцы», роман «Портрет художника в юности», а также так называемая «виртуальная» проза Джойса, ранние пробы пера будущего гения, не опубликованные при жизни произведения, таящие в себе семена грядущих шедевров. Книга станет прекрасным подарком для всех ценителей творчества Джеймса Джойса.

Джеймс Джойс

Классическая проза ХX века
Переизбранное
Переизбранное

Юз Алешковский (1929–2022) – русский писатель и поэт, автор популярных «лагерных» песен, которые не исполнялись на советской эстраде, тем не менее обрели известность в народе, их горячо любили и пели, даже не зная имени автора. Перу Алешковского принадлежат также такие произведения, как «Николай Николаевич», «Кенгуру», «Маскировка» и др., которые тоже снискали народную любовь, хотя на родине писателя большая часть их была издана лишь годы спустя после создания. По словам Иосифа Бродского, в лице Алешковского мы имеем дело с уникальным типом писателя «как инструмента языка», в русской литературе таких примеров немного: Николай Гоголь, Андрей Платонов, Михаил Зощенко… «Сентиментальная насыщенность доведена в нем до пределов издевательских, вымысел – до фантасмагорических», писал Бродский, это «подлинный орфик: поэт, полностью подчинивший себя языку и получивший от его щедрот в награду дар откровения и гомерического хохота».

Юз Алешковский

Классическая проза ХX века
Соглядатай
Соглядатай

Написанный в Берлине «Соглядатай» (1930) – одно из самых загадочных и остроумных русских произведений Владимира Набокова, в котором проявились все основные оригинальные черты зрелого стиля писателя. По одной из возможных трактовок, болезненно-самолюбивый герой этого метафизического детектива, оказавшись вне привычного круга вещей и обстоятельств, начинает воспринимать действительность и собственное «я» сквозь призму потустороннего опыта. Реальность больше не кажется незыблемой, возможно потому, что «все, что за смертью, есть в лучшем случае фальсификация, – как говорит герой набоковского рассказа "Terra Incognita", – наспех склеенное подобие жизни, меблированные комнаты небытия».Отобранные Набоковым двенадцать рассказов были написаны в 1930–1935 гг., они расположены в том порядке, который определил автор, исходя из соображений их внутренних связей и тематической или стилистической близости к «Соглядатаю».Настоящее издание воспроизводит состав авторского сборника, изданного в Париже в 1938 г.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Шкура
Шкура

Курцио Малапарте (Malaparte – антоним Bonaparte, букв. «злая доля») – псевдоним итальянского писателя и журналиста Курта Эриха Зукерта (1989–1957), неудобного классика итальянской литературы прошлого века.«Шкура» продолжает описание ужасов Второй мировой войны, начатое в романе «Капут» (1944). Если в первой части этой своеобразной дилогии речь шла о Восточном фронте, здесь действие происходит в самом конце войны в Неаполе, а место наступающих частей Вермахта заняли американские десантники. Впервые роман был издан в Париже в 1949 году на французском языке, после итальянского издания (1950) автора обвинили в антипатриотизме и безнравственности, а «Шкура» была внесена Ватиканом в индекс запрещенных книг. После экранизации романа Лилианой Кавани в 1981 году (Малапарте сыграл Марчелло Мастроянни), к автору стала возвращаться всемирная популярность. Вы держите в руках первое полное русское издание одного из забытых шедевров XX века.

Курцио Малапарте , Максим Олегович Неспящий , Олег Евгеньевич Абаев , Ольга Брюс , Юлия Волкодав

Фантастика / Классическая проза ХX века / Прочее / Фантастика: прочее / Современная проза