Самая главная тайна

— Хорошо, хорошо. Влезай скорее. Не бойся, мать спит: уже двенадцатый час. Где ты пропадал? Знаешь ли, что случилось?

Петька влез в комнату, прислушался, глядя во двор, и повернулся к Вальке.

— Все я знаю, — вздохнув, прошептал он. — Можешь не говорить... А ты откуда это узнал? Уже все знают?

— Я хотел у твоего деда о тебе спросить. Подошел к башне, а он... Но знают ли об этом, я не знаю. Ты тоже там был?

— Был, был. Тебя-то зачем туда понесло?

— Да я же говорю: о тебе беспокоился. Кто же это его, а, Петька?..

— Кто, кто... — Петька вдруг всхлипнул. — Я...

— Ты-ы? — с ужасом выдохнул Валька. Он отшатнулся от дружка. — Ты... убил?..

Петька провел по лицу ладонью, смахивая слезы.

— Что ты мелешь? Я убил... Ты подумал, что говоришь? Не убивал я, а только... — Петька снова всхлипнул. — Я виноват, что его убили.

— Виноват? — Валька вспомнил, что Магда говорила о том же самом. — Как? Почему?

— Виноваты кинжалы, — непонятно пояснил Петька. — А я... Только ты погоди. — Он еще раз вытер ладонью слезы. — Все узнаешь, потерпи. Я со вчерашнего вечера не ел. Не принесешь чего-нибудь?..

— Сейчас. Одну минутку. Ты садись пока на стул, устал, наверное.

— Да я грязный, как... Целый день валялся...

— Ничего, не стесняйся, Петька. Я так рад, что ты нашелся! Вон умойся, если хочешь, пока. Свет зажечь?

— Да ты что? Очумел от радости? Чтоб нас увидели?

— Верно, — смутился Валька. — Ну сиди, я сейчас...

Проскользнув в кухню, он вынул из холодильника вареное мясо, бутылку молока, взял с полки буханку хлеба, нож. Подумав, прихватил круг копченой колбасы. Пусть Петька наедается досыта!

— О-о! — обрадовался Петька, потянув носом. — Холодная телятина? А мать не заругает?..

— Ешь, ешь. Я скажу, что сам слопал.

Петька без лишних слов набросился на еду. Умял мясо, выпил молоко. Колбасу подержал в руках и отложил в сторону.

— Хватит. А то еще заворот кишок получится. — Петька икнул. — Вот такие, брат, дела... Придвигайся поближе, поговорим. У тебя новости какие есть?

Наклонясь к Петьке, Валька зашептал:

— Есть, Петька. У меня-то новости хорошие. Ты представляешь, я книгу с планом крепости разыскал. Задание твое выполнил!

— Это я знаю. Мне Фома сказал.

— Ты у него был?

— Забегал. План — это хорошо. Молодец! — Петька подавил в груди тяжелый вздох. — Но сейчас нам не до этого, Валька. Тут такое дело... Ты мне денег не дашь?

— Денег? Сколько?

— Сколько, сколько... — Петька помедлил. — Рублей сто. Не можешь?

— Ой, сто не могу, Петька, извини. Сто рублей... нет, не могу, Петька. Рублей семь у меня есть... А сто...

— Мне надо не меньше ста, — сурово сказал Петька. — Больше надо. Но хотя бы сто. Не можешь, значит?

— Да зачем они тебе, эти деньги?

— Надо. Я в Москву хочу ехать.

— В Москву?

— Да, в Москву, — подтвердил Петька. — Хочу поговорить кое с кем, на Красную площадь сходить. А то тут все перепуталось...

— Нет, ты подожди, Петька, подожди! — горячо зашептал Валька. — Может, в Москву и не надо будет. Сначала...

— Да ты же ничего не знаешь, — перебил его вожак мельниковцев. — Тут такие дела!.. Помнишь наш последний разговор о кинжалах?

— Помню, конечно.

— И где какие кинжалы — тоже помнишь?

— Помню. Один у нас. Это кинжал Проскурякова. Другой — Дементия Александровича. Он в музее. А третий кинжал исчез. Он принадлежал... моему отцу. Как же я могу это забыть? Не забуду никогда.

— Придется забыть, — не соглашаясь, покачал головой Петька. — Все было не так, как мы думали.

— А как же?

— Вот слушай, — начал Петька. — Наш кинжал — это точно — Проскурякова. В этом не может быть сомнений. Мне сам дед об этом сказал. Кинжалы все были разные. И дед сказал, какая в них была разница. Она в одной-единственной полоске на рукоятке. Рукоятки у них, как сам знаешь, наборные. По полоске дед и узнал кинжал Проскурякова. — Петька помолчал. — Да он, я думаю, и раньше все знал.

— Ничего не понимаю, — прошептал Валька.

— Ты слушай дальше. Мы думали, что кинжал в музее принадлежит твоему отчиму. А это не так. Я давно подозревал... Помнишь, намекал тебе при разговоре? Как я подозревал, так и вышло: музейный кинжал был сделан... для твоего отца. Это, Валька, точно.

— Не может быть! А как же?..

— Сам теперь думай.

— Нет, я ничего не понимаю, — протестующе сказал Валька. — Выходит, что...

— Выходит, — продолжил Петька, — что все перепуталось. Твой отец, капитан Мельников, наверное, погиб не так, как описывается это в книжке. И выходит, что Проскуряков не убивал Марчука. И вообще выходит, что он совсем не предатель. Недаром об этом люди говорят.

— Чьим же кинжалом был убит Марчук? Получается, что... Дементия Александровича?

— Получается вроде бы.

— Но этого быть не может! — воскликнул Валька. — Как же кинжал отца попал к Дементию Александровичу? Он же уверяет, что это его кинжал.

— В том-то и дело. Вот почему я и говорю, что все перепуталось.

— А может, не все, Петька, а только одни кинжалы? Могли же они по нечаянности их перепутать? Ты сам говоришь, что кинжалы были одинаковые. Легко и перепутать, если так...