Самарянка

— А он не знает, что мы сделаем с тобой, — сквозь смех отпарировал Матрос, — причем, прямо сейчас, здесь.

В это мгновение Мишка резким движением выхватил у хохотавшего Чифиря автомат и, передернув затвор, крикнул:

— Девчонку не трогать! Уложу всех!!

— Тихо, тихо, — Матрос попытался успокоить своего бывшего друга. — Кончай «базлать»[61]. Не для того мы взяли на рывок[62], чтобы тут устроить «мочилово»[63]. Успокойся, братан.

Держа автомат в одной руке и не опуская ствола, Мишка левой рукой схватил Дарину, притянул к себе и закрыл ее собой.

— Уложу всех! — грозно повторил он. — Девчонка моя!

— Раз твоя, то какой может быть базар? — Матрос старался разрядить обстановку.

Тем временем отец Платон что-то зашептал ему на ухо.

— Так бы сразу и сказал, что твоя, — снова примирительным тоном повторил он и вдруг таким же стремительным, внезапным и мощным ударом выбил у Мишки автомат, и теперь вместе с девушкой он оказался под прицелом нескольких стволов.

— Мишаня, кончай дурить, — Матрос взял Дарину за руку и притянул к себе. — Мы давно не пацаны. Если хочешь, то давай с нами. Если нет — не мешай. Прошу…

Он снова поднял подбородок Дарины и посмотрел ей в глаза.

— Чего испугалась, козочка? Твое счастье, что время у нас в обрез. Некогда развлекаться. Этим делом мы с тобой займемся на лоне природы, если твой папаша вдруг вздумает упрямиться и не захочет помочь джентльменам удачи.

Девушка умоляющим взглядом посмотрела на Мишку, в нем одном видя свою надежду на спасение от бандитов.

— Матроскин, мы с тобой и без того много бед наделали, — хриплым от волнения голосом сказал Мишка. — Или тебе мало, что та горянка по ночам мучает? Не боишься, что она тебя на том свете первая встретит? Первая тебе в глаза посмотрит! Не боишься? Ради нее отпусти девчонку.

— Братан, у нас большая игра. Ты даже представить себе не можешь. А в такой игре обязательно нужны козыри. Понимаешь? Не шестерки, а тузы. Твоя барышня нам в этом поможет. Через своего доброго и богатого папашу А ты давай с нами, последний раз предлагаю. С другим бы даже разговаривать не стал. А тебя знаю. Ты настоящий боец.

Мишка поднял свою куртку, валявшуюся на полу, и надел на себя.

— Отец Платон, как же ты после всего этого жить будешь? — тихо спросил он, глядя в глаза архимандриту.

— Иди, иди! Послушничек… Я давно, между прочим, присматриваюсь к тебе и догадывался, что ты тут неспроста. Ступай своей дорогой, а как нам жить — то наше дело.

Матрос одобрительно хлопнул Мишку по плечу, и они скрылись за дверями комнатки, где остались отец Платон и тихо плакавший Варфоломей.

13. ПОБЕГ

Они шли без остановки и отдыха уже несколько часов. На смену предрассветным сумеркам, когда скит остался позади, пришло хмурое, серое утро. Низкие облака сплошной пеленой со всех сторон окутали лес, пряча верхушки деревьев в тумане и измороси.

Беглецы шли цепочкой один за другим, почти след в след. Впереди шел Тунгус, знавший эту местность и хорошо ориентировавшийся на ней. Он останавливался лишь на несколько минут, чтобы сверить маршрут с самодельной картой и нанесенными туда ориентирами.

Сразу за Тунгусом шел Матрос, а за ним все остальные. Мишка шел в середине цепи, поддерживая Дарину. Она с большим трудом успевала за группой, то и дело спотыкаясь в своих модных сапожках о старые лесные коряги, сучья поваленных деревьев, увязая в грязи. Девушка тяжело дышала, ее мокрые от пота волосы прилипли к лицу, но она даже не пыталась их отбросить назад, испуганными глазами глядя лишь себе под ноги, где хлюпала грязь и болотная жижа. Похотливо глядя на нее, Чифирь насмешливо бросил:

— Держись, королева! Ночлег не скоро. А там мы тебя обогреем. Спереди и сзади…

— Красиво идем! И погодка как на заказ, — Матрос поправил на плече автомат и сумку. — Видать, «водолаз»[64] молится, чтобы Господь нам удачу послал. Собаки в такую слякоть след не возьмут. А поднимать «вертушки» тем более не станут, будут ждать с моря погоды. Ну а мы, даст Бог, к тому времени будем далеко-далеко, где кочуют туманы. Давай поднажмем еще, отдыхать потом будем.

К Матросу, обогнав всех, подошел Мерин:

— Глухаря опять кумарит[65], — вполголоса сказал он, — долго не выдержит. Надо б остановиться, закатать колеса[66]…

— Я сказал поднажать надо! — резко оборвал тот. — Отставить базар и только вперед! Все удовольствия каждый получит, когда сделаем дело. Правильно говорю, братан?

Мишка, к которому обратился через плечо Матрос, ничего не ответил. У него за плечами висел рюкзак с продуктами, которые беглецы взяли с собой из монастырских припасов. Тут было несколько буханок свежего хлеба, мешочки с гречневой крупой, чай, сахар, сухие спички да несколько бутылок сладкого вина. Оружие никто из группы Мишке не доверил.

— Держись, ты только держись, Дарья, — чуть слышно подбодрил он заплаканную и перепуганную Дарину, — как-нибудь все образумится.