Самодержавие на переломе. 1894 год в истории династии

По воспоминаниям Джунковского получается следующая картина. Протоиерей прибыл в Ливадию 8 октября, и «его приезд очень утешил нашего государя, утром 9-го октября, после трехчасового сна, государь чувствовал себя как-то бодрее и говорил, что он чувствует, как молитвы отца Иоанна ему помогают». Мемуарист сообщил, что о. Иоанн «заходил» к императору и вечером того же дня[77]. Между тем факт приема царем протоиерея 9 октября не подтверждается камер-фурьерским журналом: в соответствующей записи этого документа сообщается о встрече царя с о. Иоанном в первой половине следующего дня, 10 октября, но ничего не говорится о том, что встреча была также и накануне[78].

О том же самом свидетельствовал и вел. кн. Николай Михайлович. Его воспоминания о последних днях жизни и кончине Александра III были составлены и опубликованы вскоре после описываемых событий, а потому, скорее всего, их автор вряд ли мог что-то подзабыть. По его словам, в воскресенье 9 октября император причастился у своего духовника, протопресвитера Иоанна Янышева. «Что же касается отца Иоанна, его величество сказал, что примет его в другое время». Далее великий князь привел информацию, совпадающую с сообщением камер-фурьерского журнала: утром 10 октября «государь пожелал принять отца Иоанна, который, совершив краткую молитву и побеседовав очень недолго с больным, спросил его, прикажет ли царь ему оставаться здесь. “Делайте, как знаете”, – было его ответом»[79].

Безусловно, это несущественная неточность: Джунковский, который узнавал о том, что происходило в ливадийском дворце, с чужих слов, мог просто ошибиться в датах. Гораздо более значимая проблема заключается в другом. Мемуарист описывал отношение императора к о. Иоанну в возвышенной тональности, в то время как Вельяминов утверждал прямо противоположное: приезд пастыря в Ливадию «озадачил многих и в том числе императрицу, так как государь не благоволил к отцу Иоанну – не знали, как доложить о нем государю», и лишь вел. кн. Александра Иосифовна, вдова вел. кн. Константина Николаевича, и ее дочь вел. кн. Ольга Константиновна – королева эллинов, жена греческого короля Георга I, – прибывшие в Ливадию вместе с о. Иоанном, «усиленно настаивали на том, чтобы государь принял его и помолился бы с ним». Вельяминов так объяснял отношение Александра III к о. Иоанну: «Сколько я знаю, не любил государь отца Иоанна за то, что он своей популярностью, может быть несколько искусственной, слишком выделялся из общей среды духовенства – государь был глубоко верующий, но прежде всего строго придерживался традиций православия, а православие не допускает, чтобы молитвы одного священника имели больший доступ к Престолу Всевышнего, чем молитвы всякого другого, кроме святых, святым же о. Иоанн церковью признан не был (на момент написания этих строк. – Д. А.), поэтому в глазах истинно православного человека о. Иоанн как бы грешил тем, что придавал своим молитвам какое-то особенное значение». Вельяминов допускал, что Александр III «подозревал у отца Иоанна желание выдвинуться и бить на популярность, а “популярничание” государь ненавидел и искренно презирал». Вельяминов ссылался на утверждение вел. кн. Николая Михайловича, что о. Иоанн приехал в Ливадию не только вместе с вел. кн. Александрой Иосифовной и ее дочерью, королевой эллинов, но и «по почину» этих особ, а «августейший больной изъявил свое согласие» на этот «почин»[80].

Вежливо-отстраненное, но никак не одухотворенно-восторженное отношение царя к о. Иоанну чувствовалось и в приведенных выше его словах, сказанных пастырю и процитированных Николаем Михайловичем: «Делайте, как знаете». Об этой фразе царя со ссылкой на воспоминания великого князя написал и Вельяминов[81]. Не исключено, что врач, высказавший в воспоминаниях приведенное выше крайне настороженное отношение к о. Иоанну, в какой-то мере позаимствовал и его – а не только некоторые факты – у этого представителя императорской фамилии. Вельяминов сообщал, что в состоянии здоровья императора в первой половине второй декады октября наблюдалось некоторое улучшение[82]. Это породило в обитателях Ливадии надежды на возможность его выздоровления. Николай Михайлович отмечал, что подобные надежды поддерживали «те личности, которые не переставали верить в чудотворную силу отца Иоанна». Великий князь вспоминал, что впервые лично увидел этого священника 13 октября, когда тот служил литургию в церкви Ай-Тодора. «На меня его служение не произвело того впечатления, которое я мог ожидать из восторженных рассказов многих; а просто было как-то странно видеть очень нервно настроенного человека, с каким-то резким голосом, отрывистыми движениями, совершающего литургию. Говорят, в частной беседе он делает совсем другое впечатление»[83]. Определенная созвучность приведенной оценки и процитированного выше суждения об о. Иоанне Вельяминова, читавшего воспоминания великого князя и цитировавшего их в своих мемуарах, очевидна.