Самодержавие на переломе. 1894 год в истории династии

Куломзин в воспоминаниях утверждал: «Бунге, не подавая прямо совета о назначении меня, предполагал, однако, что я буду назначен». Председатель Комитета министров просчитался: министром стал Хилков, «сопровождавший всегда» как главный инспектор железных дорог Марию Федоровну при ее переездах[359].

Посол в Вене А. Б. Лобанов-Ростовский, посетивший 2 января (накануне своего назначения послом в Берлине) Половцова, уверял последнего, что возведение на место Кривошеина Хилкова «можно считать делом оконченным». Главный инспектор железных дорог «будто бы» получил от Марии Федоровны записку с лаконичной фразой: «Воп espoir» («Шансы велики», фр.) [360].

Куломзин считал, что после ухода Кривошеина как раз именно его шансы занять освободившееся место «были очень велики». Дурново тогда как-то даже сказал близким знакомым Куломзина, что указ о назначении последнего «лежит на столе у государя и будто бы уже подписан». Однако Витте – со слов Бунге – во время доклада сказал Николаю II: «Куломзин – хороший докладчик, человек кабинетный, но это не министр, у него нет распорядительности, он не может вести большого практического дела». Подобная характеристика предрешила выбор Хилкова. К тому же Бунге характеризовал Куломзина как «человека самостоятельного». Витте же не был заинтересован в таком министре путей сообщения – ему нужна была фигура «с диаметрально противоположными качествами»[361].

Вместе с тем обстоятельства первого министерского назначения Николая II нуждаются в более подробном рассмотрении. В статье Л. Е. Шепелева о Хилкове сказано только, что государь назначил князя руководителем МПС «по рекомендации» министра финансов и вдовствующей императрицы[362]. Но это утверждение, как будет показано ниже, справедливо лишь отчасти.

Перебор возможных кандидатур на место Кривошеина, о неминуемой отставке которого заговорили буквально сразу после смерти Александра III, начался в общественном мнении прямо в первые дни нового царствования. Выше уже приводилось свидетельство на этот счет из дневника Богданович: называлась фамилия Кази как наиболее вероятной кандидатуры. В отличие от Кривошеина, оказавшегося во главе Министерства путей сообщения исключительно благодаря связям и конъюнктуре, сложившейся для него благоприятным образом на момент перехода Витте из МПС в Министерство финансов, эта кандидатура не выглядела случайной.

Кази обладал богатым опытом руководящей работы на разных должностях. Более полутора десятилетий он служил – и как военный, и после отставки – в Русском обществе пароходства и торговли, где дорос до поста исполняющего обязанности директора организации в отсутствие последнего. В середине 1870-х гг. он как городской голова Севастополя сделал немало для превращения города в современную базу Черноморского флота. Его следующей должностью стал пост управляющего Балтийским судостроительным и механическим заводом. Именно при Кази была проведена масштабная модернизация этого индустриального гиганта. На протяжении 17 лет, в течение которых Кази возглавлял завод, было спущено на воду более 40 кораблей, в том числе броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» и крейсер первого ранга «Рюрик». После ухода в 1893 г. с Балтийского завода Кази, помимо названных должностей, являлся еще гласным Петербургской городской думы.

В годы службы Кази в Русском обществе пароходства и торговли он пересекся с двумя будущими министрами. Директором общества тогда был ставший впоследствии управляющим Морским министерством (и в этом своем качестве – объектом для непрекращавшейся критики со стороны Кази) Н. М. Чихачёв. Именно его помощником по морской части и оказался в 1870 г. Кази. А помощником Чихачёва по железнодорожной части служил Витте.