Самодержавие на переломе. 1894 год в истории династии

О самом же увольнении Витте, по его собственному признанию, узнал только из публикации «Правительственного вестника»[368]. Первая пятница после уведомления Кривошеина 14 декабря о его отставке – это 16 декабря. С 22 ноября по 24 декабря император находился в Царском Селе[369]. Витте перепутал гатчинскую резиденцию с царскосельской: видимо, в его памяти просто отпечаталось, что аудиенция была не в Петербурге, а в пригороде. Очевидна неискренность заверения Витте, будто об отставке Кривошеина он узнал из сообщения «Правительственного вестника». Этот номер газеты вышел в воскресенье, 18 декабря: в датированном 19 декабря письме Филиппова к сыну говорится о том, что «Правительственный вестник» с сообщением об отставке Кривошеина был напечатан «вчера» [370]. Таким образом, если бы министр финансов действительно узнал об увольнении министра путей сообщения из газеты, то он еще не был бы в курсе этого решения императора, когда отправлялся к нему на доклад 16 декабря. В то же время ознакомление министра финансов с проектом указа о назначении Кази не могло быть неделей позже – в пятницу, 23 декабря. Расклад событий последующих аудиенций, как будет показано ниже, убедительно свидетельствует, что этот прием состоялся именно 16 декабря.

Витте прямо связал прочитанный ему императором проект указа о назначении Кази с влиянием Александра Михайловича[371]. Если принять во внимание, что чуть менее недели назад Николай II принял обоих в составе депутации Русского технического общества, то взаимосвязь смотрин протеже великого князя и проекта указа, с которым государь ознакомил министра финансов, становится очевидной.

Дальнейший разговор Витте с императором 16 декабря развивался следующим образом. Министр финансов, подчеркнув деловые достоинства Кази, принялся разубеждать Николая II. Аргументация Витте сводилась к тому, что Кази совершенно некомпетентен в железнодорожном деле и нельзя допустить, чтобы второй подряд руководитель МПС оказался несведущим в вопросах, которыми ему надлежит руководить. Министр финансов даже позволил себе сделать императору вызывающее предложение о том, что если уж и назначать названное лицо министром, то тогда лучше сразу ставить его во главе Морского министерства. В таком случае он станет руководить тем, в чем, в отличие от железнодорожного дела, разбирается. На вопрос государя, кого бы Витте мог порекомендовать вместо Кази, министр финансов незамедлительно предложил кандидатуру своего товарища по Министерству финансов Иващенкова. Николай II обещал подумать об этой кандидатуре[372]. Витте уже давно вынашивал идею посадить в кресло главы МПС Иващенкова. Победоносцев сообщал 17 декабря в письме к вел. кн. Сергею Александровичу, что министр финансов предлагал «своего товарища» на место Кривошеина «еще покойному государю» [373].

Можно привести два косвенных подтверждения тому, что указанный разговор Витте с императором произошел именно 16 декабря. Во-первых, Богданович 19 декабря записала в дневнике: «Видно было после доклада у царя [в] прошлую пятницу, что Витте не мог провести своего кандидата, он вышел из кабинета красный, сконфуженный». Возле кабинета государя стояли «несколько генералов», ожидавших представления. Министр финансов, «проходя мимо, знакомым и незнакомым подал руку»[374]. Во-вторых, в дневнике Николая II утренние события этого дня изложены подобным же образом: «После небольшой прогулки принял Витте. В биллиардн[ой] около ротонды был прием военных»[375]. В данном случае несоответствие информации о том, где военные ожидали представления (и, следовательно, где с ними столкнулся Витте) – возле императорского кабинета или в биллиардной – непринципиальна: информаторы Богданович могли попросту не знать этой детали, упустить ее или не придать ей должного значения. Что же касается утверждения генеральши, что министр финансов «не мог провести своего кандидата», то эти слова, скорее всего, надо понимать так: не сумел добиться согласия государя сразу. Хотя на моментальную перемену императором его мнения относительно того, кого следует назначить министром, было бы странно надеяться. По-видимому, дошедшие до Богданович слухи несколько исказили картину событий, имевших место на самом деле. Витте действительно мог выйти от Николая II «красным» и «сконфуженным» – но не оттого, что тот отверг кандидатуру Иващенкова. Министра финансов, вероятно, деморализовало уже практически подготовленное назначение Кази, которое вряд ли (как тогда казалось Витте) можно было предотвратить предложением государю другой кандидатуры.