Самодержавие на переломе. 1894 год в истории династии

Натиск министра финансов на императора нарастал с каждым новым витком аргументации. Витте вновь, как и на аудиенции 16 декабря, позволил себе вызывающую фразу: если государь согласен с мыслями Кази о задачах развития флота, то лучше сразу поставить этого человека во главе Морского министерства. «Наконец, что скажут о подобном назначении члены Государственного совета?» – риторически обратился министр финансов к императору. «А мне что до них за дело?» – возразил Николай II. «Да ведь, государь, – дипломатично заметил Витте, – это союзники вашего отца и деда. Вы не можете не дорожить их мнением». Решив довести интригу против Кази до логического конца (по словам же самого Витте – дабы избежать «всякой тени подозрения в пособничестве Кази»), министр финансов после аудиенции у императора сразу посетил главу морского ведомства Чихачёва и «дословно» передал ему разговор с императором[383].

Любопытна запись в дневнике Победоносцева за 30 декабря – в этот день состоялась аудиенция Витте у императора, о которой министр финансов подробно рассказал Половцову 3 января. (Аудиенция министра финансов, описанная в дневниковой записи Половцова за 3 января, скорее всего, имела место 30 декабря: о приеме Витте в этот день говорится в дневнике императора[384].) Оказывается, обер-прокурор в этот же день также разговаривал с императором о новом руководителе МПС. Об этом свидетельствуют слова: «У государя. О Министерстве п[утей] сообщения]». А после разговора с Николаем II у Победоносцева была «встреча с Витте», на которой речь шла «о Кази и о пр[очих]»[385]. Таким образом, царь обсуждал кандидатуру нового министра путей сообщения не только с Витте.

Из рассказа Половцова однозначно следует, что еще накануне состоявшегося 4 января назначения Хилкова управляющим Министерством путей сообщения Витте все еще рассчитывал провести на этот пост Иващенкова. Может быть, министр финансов предпринял новую попытку в этом направлении именно потому, что ему удалось уговорить Николая II отказаться от кандидатуры Кази (или же он просто понял, что император сам колеблется в отношении креатуры Александра Михайловича, а то и вовсе уже отказался от нее).

Дневниковые записи Половцова наталкивают на два вывода.

Во-первых, Николай II отказался от кандидатуры Кази не позже 30 декабря: именно в этот день Витте, как ему показалось, смог отговорить императора от такого решения.

Во-вторых, Витте – и это следует особо подчеркнуть – еще за день до утверждения Хилкова управляющим МПС не знал о том, что государь принял для себя такое решение. В противном случае министр финансов вряд ли стал бы упорствовать и 3 января все еще надеяться провести своего товарища в министры. А значит, изложенная в его воспоминаниях история об утверждении кандидатуры Хилкова не соответствует действительности, так как вступает в явное противоречие с фактами, приведенными Половцовым.

Ситуация со слов Витте выглядела следующим образом. После того, как Николай II окончательно отверг кандидатуру Иващенкова и повторил, что склоняется в пользу Кази, министр финансов не прекратил отговаривать императора. Тогда государь поинтересовался у Витте, кого еще тот мог бы предложить. Министр финансов назвал Хилкова. На это Николай II заметил: «Я его совсем не знаю». Витте тогда рекомендовал передать его слова вдовствующей императрице и уверил императора в том, что Мария Федоровна поддержит названную кандидатуру. Государь пообещал осведомиться у матери о Хилкове и в этот же самый день встретился с ним и предложил занять кресло министра путей сообщения. Хилков после консультации с Витте согласился[386].

Ничего подобного не было ни 23, ни 30 декабря. Правда, если предположить, что 3 января Витте по каким-то причинам рассказал Половцову лишь о том, что император отказался от Кази, но умолчал о своем предложении по поводу Хилкова, то зачем ему тогда понадобилось снова упрашивать бывшего государственного секретаря походатайствовать за Иващенкова перед вел. кн. Михаилом Николаевичем? Допустим, что 30 декабря все на самом деле прошло так, как описал Витте. Но тогда какой ему был смысл 3 января специально ехать к Половцову и опять затевать разговор об Иващенкове, когда вопрос о Хилкове был уже решен? Следующая же аудиенция министра финансов состоялась 5 января, то есть уже после утверждения Хилкова в новой должности [387].

Очевидно, что Витте просто не знал о решении Николая II и уже постфактум, в воспоминаниях, решил представить назначение Хилкова как свою заслугу. Другое дело, что министр финансов мог во время какой-то из аудиенций просто назвать Хилкова возможным кандидатом в руководители МПС – гораздо более приемлемым для него, чем Кази, но все же не столь желанным, как Иващенков. Но в любом случае фрагмент из дневника Половцова за 3 января не позволяет считать Витте непосредственным инициатором назначения Хилкова.