Самодержавие на переломе. 1894 год в истории династии

Когда несколько месяцев спустя Витте переходил из Министерства путей сообщения в Министерство финансов, о кандидатуре Куломзина снова заговорили. Но и на этот раз удача ему не улыбнулась: в результате переплетения интересов Витте и Дурново освободившееся место должен был занять Кривошеин. По злой иронии судьбы Витте – точь-в-точь, как Черевин 1 марта, – в издевательской форме дал понять Куломзину, что вопрос о замещении вакантного места предрешен. Он предложил Куломзину подвезти его и затем, даже не дождавшись ответа, «с любезно-насмешливою улыбкою» спросил: «А ваше вот сердечко, небось, волнуется?» – явно рассчитывая на то, что собеседник понял, о чем пойдет речь, и предвкушая его предстоящее осаживание. Куломзин действительно догадался и, не желая снова выглядеть посмешищем, сухо отказался садиться в экипаж к Витте[380]. Таким образом, в декабре 1894 г. из всех кандидатов в министры путей сообщения Куломзин обладал самым большим стажем притязаний на эту должность.

25 декабря в салоне Богданович член Временного управления казенных железных дорог от Министерства путей сообщения Иванов заметил, что неудача министра финансов провести в руководители МПС Иващенкова «смутила не на шутку» Витте. Если Кази будет назначен, то «Витте он съест, как Витте съел Вышнеградского» [381].

27 декабря Половцов записал в дневнике разговор с посетившим его в тот день Витте. Министр финансов, указав на свою прямую заинтересованность в том, чтобы на должности министра путей сообщения оказался человек, с которым возможно «вести дело в согласии», назвал четыре рассматривавшиеся на тот момент кандидатуры на этот пост. Первая – Куломзин – «тупой чиновник, с которым дело вести будет невозможно» и который, по словам Витте, «оседлал Бунге». Вторая – главный инспектор железных дорог Хилков – «недурной, но посредственный человек, который мог бы быть директором департамента, но никак не больше». Третья кандидатура – Кази – «даровитый, но способный только на отдельный эпизодический труд, а никак не на продолжительное управление какой-либо частью», «блестящий, но несолидный». Четвертая кандидатура – Иващенков. Он как член Совета Государственного контроля, когда этим ведомством руководил Сольский, держал «в руках контрольное дело железных дорог». Витте также охарактеризовал Иващенкова как «человека степенного, трудящегося, несколько медлительного в труде», однако уважаемого в Государственном совете, в котором он присутствует как товарищ министра финансов. Витте полагал, что на следующий день, 28 декабря, император примет решение по кандидатуре преемника Кривошеина, и в такой ситуации ходатайство председателя Государственного совета «могло бы иметь решающее влияние». Именно для того, чтобы попросить Половцова убедить вел. кн. Михаила Николаевича «замолвить слово» перед императором за Иващенкова, Витте и посетил автора дневника.

Половцов ответил Витте, что тот явно преувеличивает степень влиятельности бывшего государственного секретаря и его возможность повлиять в указанном направлении на Михаила Николаевича. Сам же председатель Государственного совета «никогда не решится заговорить о том»; государь же, в свою очередь, и не поинтересуется его мнением по этому вопросу. Витте заметил, что в таком случае, «по всей вероятности», император выберет Куломзина, с которым «невозможно будет вести дело»[382].

3 января Витте снова посетил Половцова и опять просил его походатайствовать за Иващенкова. К тому же министр финансов поведал автору дневника, что Николай II уже почти решил сделать Кази министром путей сообщения, однако Витте смог его переубедить. По версии министра финансов, тот разговор с императором выглядел следующим образом. Витте начал с неожиданного заявления, что Россия – это не «американская республика», а потому не в существующих правилах назначать на министерские должности лиц, «вовсе не проходивших государственную службу». Видя замешательство государя, Витте пояснил высказанную мысль. Он перечислил вехи своей биографии – от университетского преподавателя математики через различные руководящие железнодорожные должности до министра финансов. В то же время Кази является «отставным лейтенантом, нигде не окончившим курса». И хотя Кази – «человек весьма даровитый», он не имеет навыков «к продолжительному, усидчивому, последовательному труду», а к тому же «склонный к интриге». Если Кази станет министром, то он непременно начнет интриговать против Морского министерства, дважды увольнявшего его – с должности помощника главы Русского общества пароходства и торговли (Витте в запале, видимо, упустил, что Кази, как отмечалось выше, дослужился до исполняющего обязанности директора общества) и с поста руководителя Балтийского завода.