Самое необходимое

— Как ты это делаешь? — спросила она, глядя на полдоллара с подлинным изумлением.

— Что делаю? — переспросил он. Монетка, казалось, плыла над мягко согнутыми суставами его правой руки. Он засунул ее между средним и безымянным пальцами и перевернул ладонь. Когда он снова повернул ее к ней, монетка исчезла. — Думаешь, мне стоит убежать отсюда и поступить в цирк?

Она улыбнулась.

— Нет... Оставайся здесь, со мной. Алан, ты считаешь, что я зря так беспокоюсь о Нетти?

— Нет, — ответил Алан. Он засунул правую руку — ту, в которую переложил пятьдесят центов, — в карман брюк, вытащил ее пустой и взялся за кухонное полотенце. — Ты вытащила ее из дурдома, дала ей работу и помогла купить дом. Ты чувствуешь, что несешь за нее ответственность, и полагаю, в какой-то степени так оно и есть. Если бы ты не беспокоилась о ней, я, пожалуй, стал бы беспокоиться о тебе.

Она взяла последний стакан с кухонной стойки. Алан увидел, что лицо ее исказила неожиданная гримаса, и понял, что она не сумеет его удержать, хотя стакан был почти сухим. Он быстро подался вперед, чуть согнув колени и вытянув руку. Движение его было столь грациозно, что оно показалось Полли почти балетным. Стакан выпал у нее из рук и мягко приземлился на его руку, повернутую ладонью кверху, меньше чем в восемнадцати дюймах от пола.

Боль, мучившая ее всю ночь — и подкатывавший к горлу страх того, что Алан догадается, как ей плохо, — неожиданно отступила под волной желания, столь сильного и неожиданного, что оно не просто удивило, а испугало ее. Желание — слишком мягко сказано, верно? То, что она чувствовала, было гораздо проще — эмоция одного, преобладающего цвета. Вожделение.

— Ты двигаешься, как чертова кошка, — сказала она, когда он выпрямился. Голос ее был глухим и слегка запинающимся. Перед глазами у нее все еще проплывало грациозное движение его чуть согнутых ног и напрягшихся бедерных мышц. Мягкая поступь сильного самца. — Как может такой здоровый мужик так быстро двигаться?

— Не знаю, — сказал он и озадаченно взглянул на нее. — Что случилось, Полли? Ты выглядишь как-то странно. Чувствуешь слабость?

— Я чувствую, — сказала она, — что сейчас кончу, не успев снять трусики.

Тогда и на него тоже накатило. Просто накатило — и все. В этом не было ни плохого, ни хорошего, это просто было.

— Давай-ка посмотрим, — сказал он и двинулся вперед с такой грацией и скоростью, какие никто бы не заподозрил в нем, увидев, как он шагает по Мейн-стрит. — Давай проверим. — Он поставил стакан на столик и просунул правую руку ей между ног, прежде чем она успела сообразить, что он делает.

— Алан, что ты дела... — а потом, когда его палец мягко дотронулся до ее клитора, «делаешь» превратилось в «дела-а-а-а-ешь», и он легко поднял ее, воспользовавшись своей поразительной силой.

Она обвила его шею руками, даже в этот жаркий момент осторожно касаясь его лишь запястьями; ее ладошки торчали за его спиной, как твердые палочки, но они вдруг стали единственной частью ее тела, сохранившей твердость, а все остальное, казалось, просто таяло.

— Алан, опусти меня!

— И не подумаю, — сказал он и поднял ее еще выше, свободной рукой обняв ее за спину, между лопаток, когда стал прижимать крепче к себе. И вдруг она стала раскачиваться назад и вперед на руке между ее ног, как девчушка на деревянной лошадке, а он помогал ей раскачиваться, и она чувствовала себя, словно в удивительном полете, с ногами на весу, а волосами — где-то среди звезд.

— Алан...

— Держись крепче, красотка, — сказал он и засмеялся, словно она весила не больше подушки, набитой перьями. Она откинулась назад, почти не замечая его поддерживающей руки, только зная, что он не даст ей упасть, а он снова качнул ее вперед, одной рукой обнимая за спину, а другой что-то делая внизу — что-то, что она даже не представляла себе, и она снова откинулась назад, исступленно повторяя его имя.

Оргазм ударил ее как сладкая разрывная пуля и растекся от центра тела вверх и вниз. Ноги раскачивались в шести дюймах от пола (один тапочек соскочил и улетел аж в комнату), а голова откинулась назад так, что волосы упали ему на запястье маленьким щекочущим водопадиком, и в самый острый момент он поцеловал ее в сладкую белую складочку на шее.

Он опустил ее на пол, и... тут же быстро подхватил, когда у нее подогнулись колени.

— О Господи, — произнесла она, начиная слабо смеяться. — Господи... Алан, я же никогда не сумею отстирать эти джинсы.

Это застигло его врасплох, и он дико расхохотался. Он рухнул на кухонный стул, вытянул ноги прямо перед собой и со стонами ухватился за живот в жутком приступе смеха. Она сделала шаг к нему, он схватил ее, на секунду опустил себе на колени, а потом встал, держа ее на руках.

Она снова ощутила тот сладкий прилив чувства и нужды в нем, но на этот раз волна была яснее и более определенной. Теперь, подумала она,теперь это влечение. Меня жутко влечет к этому мужчине.