Самое ужасное путешествие

Но рацион имел и недостаток, который мы чем дальше, тем острее ощущали, – в нем отсутствовал в чистом виде сахар. Случалось ли вам так хотеть сахару, что это желание неотступно преследует вас и днем и ночью? Весьма неприятное состояние. Мы-то по сути дела не страдали без сладкого в такой мере – какое-то количество сахара содержалось в галетах. В размоченном виде они придавали приятный сладковатый привкус дневному чаю или вечернему кипятку. Их приготовила для нас по специальному заказу фирма «Хантли и Пальмер». Рецепт, разработанный Уилсоном и химиком фирмы, держится в секрете. Галеты эти не имеют себе равных на земле, и лучше них быть не может. Они были представлены двумя сортами – антарктическим и аварийным, отличавшимися, по-моему, только способом выпечки. При изобилии провизии в санном походе приятно съесть хорошо пропеченную хрустящую галету, если же ты сильно проголодался, то предпочтешь галету помягче.

У каждого из нас была индивидуальная норма галет, пеммикана и масла, и таким образом мы могли примерно определить правильное соотношение белков, жиров и углеводов, необходимых человеческому организму в экстремальных условиях. Билл горой стоял за жиры и начал с 240 грамм масла, 360 грамм пеммикана и только 300 грамм галет в день. Боуэрс сообщил, что он сторонник белков, и выбрал для себя 480 грамм пеммикана и столько же галет, а мне посоветовал налечь на углеводы. Я был не в восторге, так как опасался, что мне не хватит жиров. Но попытка не пытка, ведь по ходу действия в рацион можно вносить изменения. И я остановился на 600 грамм галет и 360 грамм пеммикана в день.

Боуэрс чувствовал себя хорошо (как всегда), но не справлялся со всей нормой пеммикана. Билл был сыт, хотя масло у него оставалось. Я же ходил голодный, бесспорно больше остальных страдал от мороза и ощущал потребность в жирах.[95] При этом меня мучили изжоги. Поэтому, прежде чем увеличить долю жиров, я налег на галеты – довел их до 720 грамм, но это мало что изменило: мне по-прежнему хотелось жиров. Тогда мы с Биллом сели на одинаковые нормы: он уступил мне избыточные 120 грамм масла, а я ему 120 грамм галет, не удовлетворявшие мой голод. Теперь дневной рацион у нас двоих состоял из 360 грамм пеммикана, 480 грамм галет и 120 грамм масла, но масло иногда оставалось. Это исключительно хороший рацион питания, на протяжении почти всего похода мы были сыты. Иначе, конечно, нам бы не вынести тех ужасных условий.

Не знаю, как другие, а про себя не скажу, что у меня было легко на душе: лежим где-то у мыса Террор, воет пурга… Возможно, это состояние усугублялось таинственным грохотом снизу. Но главное, конечно, то, что мы совсем заблудились среди ледяных валов, и в этом мраке сам черт не найдет здесь дороги. Вопреки своему обычаю, ветер дул не по прямой, а крутил и вертел. Палатку сильно занесло снегом, сани и вовсе давно скрылись из виду. Обстановочка не из приятных.

Во вторник ночью и в среду сила ветра достигала 10 баллов, температура воздуха колебалась от – 22 °C до – 17 °C. Но затем ветер начал ослабевать и налетал лишь отдельными порывами. В четверг, 13 июля, к 3 часам утра он почти стих; стало холодать, сквозь бегущие тучи проглянули звезды. Вскоре мы принялись за завтрак, неизменно состоявший из чая и пеммикана, в которые макали галеты. Прежде чем пуститься в путь, надо было откопать сани и палатку, на что ушло несколько часов. Но вот наконец мы стартуем. Вечером я во всегдашней лаконичной манере поспешно нацарапал в записной книжке: «За день 12 километров – великолепно – перевалили через несколько ледяных гряд на горе Террор – днем на одной наскочили вдруг на огромную трещину – уже довольно высоко на Терроре – спасла луна – могли туда провалиться вместе с санями».

11 километров за день – расстояние, на которое мы до сих пор тратили около недели – очень повысили наше настроение. Температура весь день держалась между – 29° и – 34 °C, это тоже радовало. Пересекая поднятия на склоне горы, переходящие справа от нас в настоящие хребты, мы убедились, что дующий с горы ветер над этими грядами растекается по двум направлениям: по одну сторону на северо-восток, по другую – на северо-запад. Небо, казалось, предвещает ветер, да и пурга ушла не так далеко, как хотелось бы.