Самое ужасное путешествие

После этого хорошо подморозило, и 5 апреля «к вечеру испробовали лед. Он, конечно, соленый, полон снежуры, но в нескольких сотнях метров от старого покрова имеет толщину в 15 см, возможно, и во всем заливе не меньше»[17]. Затем налетела сильная пурга, и только на четвертый день оказалось возможным снова подняться повыше и оглядеться. Насколько можно было судить, лед в обеих бухтах устоял; эти бухточки расположены по бокам Ледникового языка и обрамлены с юга полуостровом мыса Хат, а с севера – мысом Эванс и островами.

Десятого апреля Аткинсон, Кэохэйн и Дмитрий выступили на мыс Эванс. План их состоял в том, чтобы по полуострову дойти до скал Хаттона, а оттуда пересечь морской лед в бухтах, если это будет возможно. Дневного света уже было мало, а через неделю солнце и вовсе должно было исчезнуть на всю зиму. Со скал Хаттона они, не теряя времени даром, спустились с санями на лед и были приятно удивлены прекрасным скольжением. «Воспользовавшись сильным попутным ветром, мы поставили парус, все уселись на сани и через двадцать минут были у Ледникового языка. Пересекли его; удача и ветер сопутствовали нам и дальше, за час мы сделали последние 11 километров и, не сходя с саней, достигли мыса Эванс.

Там я собрал всех участников экспедиции и объяснил им положение, рассказал, что было сделано и что я предполагаю сделать; попросил, чтобы в такое трудное время все дали свои советы. Было высказано почти единодушное мнение, что мы уже сделали все возможное. Ввиду того что сезон маршрутов кончается и вряд ли появится возможность подняться берегом до Кемпбелла, один или двое из присутствующих предложили предпринять еще один поход в Угловой лагерь. Зная, какие условия были в последнее время на Барьере, я взял на себя смелость отвергнуть это предложение»[29].

Решение Э. Аткинсона было верным по крайней мере по двум причинам. Во-первых, полюсный отряд, как это выяснилось позднее, к этому времени уже погиб. Во-вторых, любое появление людей на неокрепшем припае было слишком рискованным, что доказала судьба Н. А. Макинтоша и В. Хейварда из экспедиции Э. Шеклтона в мае 1916 года.

На мысе Эванс все было в порядке. И сила ветров, и температуры были достаточно высокими, последние – в резком контрасте с температурами на мысе Хат, которые в среднем были на 15° ниже прошлогодних. Семь вновь прибывших мулов чувствовали себя хорошо, а вот из собак три сдохли: опять все та же таинственная болезнь.

Перед уходом «Терра-Новы» в Новую Зеландию, на ее борт взошли следующие участники нашей экспедиции: Симпсон – он должен был вернуться к месту службы в Индии; Гриффит Тейлор – правительство Австралии отпустило его в экспедицию только на один год; Понтинг – он уже отснял все, что можно; Дэй – он закончил свою работу с моторами; Мирз – он был вынужден уехать в связи с семейными обстоятельствами;[137] Форд – его отмороженная весной рука так и не зажила; Клиссолд – он упал с тороса и получил сотрясение мозга; Антон – он закончил свою работу конюхом с пони. Лейтенанта Эванса отправляли домой по болезни.

Зато на берег высадили Арчера – ему надлежало исполнять обязанности повара вместо Клиссолда. Другой матрос, Уильямсон, должен был заменить Форда. Он был единственным человеком со свежими силами для наших санных походов. Не считая его, в наилучшей форме был, пожалуй, Райт, а среди остальных при нормальных условиях не нашлось бы ни одного, годного для участия в санном походе в этом сезоне, особенно когда солнце должно вот-вот исчезнуть на всю зиму. Санные вылазки вконец нас измотали.[138]

Тем не менее следующие несколько дней на мысе Эванс готовились к очередному санному походу, и 13 апреля партия стартовала через скалы Хаттона на мыс Хат.