Самотошная водица (СИ)

   Дед Шишмарь на острове, видимо, почуял неладное. Яркий солнечный день на глазах менялся. Небо заволокло тучами, заморосил мелкий дождь, на дороги опустился промозглый туман.

   Василиска кинулась на болота, помогать ставить купола в сокровенных местах. Рому послали будить Магму Хасановну. Старушка ложилась спать после восьми вечера. Агата осталась в лавке. Надо же кому-то присматривать за болотным огоньком? Следить и сторожить у караульной службы Сокрытой чащобы в крови!

   Ружинка увязалась за бабушкой Соланс. Та направилась прямиком к книжному домику.

   Близко подходить не позволила. И потому беседы бабушки с ведьмой девочка не слышала. Но по выражению лиц поняла - переговоры сорвались. Последние сомнения испарились в момент, когда ведьма унеслась ввысь, оседлав черный вихрь, а бабушка, чихая от поднявшейся копоти, грозила вслед указательным пальцем.

   Сражение намечалось у Серебрянки. Бывшая капризная речка доизворачивалась до состояния ручья. Некогда крутые берега превратились в длинный изогнутый овраг, даже не слишком высокий.

   На одной стороне за прозрачной ледяной стеной в два человеческих роста в высоту собирались снеговики. Угольные глаза поблескивали в сумерках красным, руки-сучья сгибались со скрежетом, носы из еловой или сосновой шишки торчали над оскаленными ртами, полными острых, ледяных зубов.

   С другой стороны оврага в мрачном молчании стояла армия Речной деревни. В сердце, вокруг бабушки Соланс - маги и колдуны со всей округи. Кто успел прибыть.

   С десяток седовласых ведьм с кривыми посохами, три мрачных колдуна с хрустальными сферами, две белокурые волшебницы с грустными улыбками на лицах, чуть поодаль пышущий жаром пиромант с дымящейся кадильницей и примчавшаяся на зов ковена из города рыжая магичка в джинсах и короткой курточке.

   Учителя волшебной школы в полном составе. Грозно сопящая Буревейла в коричневой широкополой шляпе, плотоядно улыбающийся и потирающий дирижабль живота директор Абрисов. Все, кроме Магмы Хасановны, которую после долгих уговоров переправили на лодке помогать деду Шишмарю с маскировкой.

   Вокруг магов насуплено озирались лесовички и гномы в заговоренных берестяных доспехах. У каждого в руке либо топор, либо молоток. Во главе - версвин Громзин в самой настоящей кольчуге, болтавшейся до пят, и пока еще в человеческом обличье. Задача простая - не подпускать. А там разберутся.

   С краю небольшая группа маевок готовилась к бомбардировке специальным ослабляющим отваром, что тут же на месте варили кикиморки в двух огромных котлах.

   Ружинка поежилась. Силы не равны. Снеговиков больше двух сотен. Защитников - меньше пятидесяти.

   От ледяной стены повеяло настоящим морозом. В воздухе закружились снежинки. Дыхание оборачивалось облачками пара. Предчувствие неминуемой беды закралось в душу. И все было бы совсем уж трагично, если б не густой хвойный аромат, пробуждавший воспоминания о елочных игрушках, мандаринах и Новом годе.

   Строй снеговиков дрогнул с многократно усиленным скрипом и двинулся вперед, ломая ледяную стену. Грохот раскатился по оврагу гулким эхом.

   Бабушка Соланс отстранила Громзина и подошла к краю.

   - Ни много, ни мало, - произнесла бабушка с таким неожиданным презрением в голосе, что все устремили взгляды на пылающее яростным спокойствием лицо.

   "Интересно, это бабушка про кого?" - озадачилась вдруг Ружинка.

   Снеговиков, что заполонили поле от кромки леса до тонкой ниточки Серебрянки, было как раз таки много. Защитников Речной деревни казалось как раз таки мало.

   "Заклинание", - догадалась Ружинка.

   И верно, бабушка Соланс продолжила вполголоса вить простую пряжу старой магии.

   - Ни много, ни мало, ни столько, ни полстолька, ни толсто, ни тонко, ни узко, ни широко, не речной водой и не синью небесной, а корнями вглубь земли, камнями в плоть коры - явись мореный лес!

   Земля содрогнулась, глубокие трещины прорезали дерн, пахнуло прелой листвой. Один за другим сквозь глину и песок продирались цепкие корни, тут же давали побеги. Стволы наливались силой, обрастали ветвями, что набухали листвой, цвели. Резко запахло молодой травой и мать-и-мачехой. Прошло меньше минуты, а напротив снеговиков возвышалась грозная изгородь из живых деревьев.

   - Древни, - выдохнул Громзин, выкатив крошечные глазки.

   - Древни, - сощурившись, спокойно подтвердила бабушка Соланс.

   В повисшей над оврагом ноте смешался неторопливый шум теплого ветра в верхушках деревьев и скрип наста под сапогом в морозный полдень.

   Бабушка чуть склонила голову, древни пошли в атаку. Строй снеговиков поначалу оставался недвижим, но вот дрогнул и покатил, повалил снежными бурунами и вьюгами навстречу. С оглушительным треском две армии налетели друг на друга, слепились, смялись, закружились в безумном водовороте над Серебрянкой.

   И будь она рекой, как в прошлом, помогла бы. Но что может слабый ручей?

   Ружинка закрыла уши ладонями, чтобы не слышать отвратительного скрежета. Зажмурилась на секунду, опасаясь, что шальная ветка отлетит прямо в лицо. А когда открыла глаза, увидела рядом рыжую горожанку. Та заслонила девочку собой и пыталась перекричать бушевавшую внизу бурю: