Самоучитель литературного мастерства

пишет Цветаева своему читателю, который родится сто лет спустя после нее. Вот и ответ на вопрос, заботиться ли писатель о том, чтобы быть понятым. Или пишет потому, что только через писательство может существовать.

Для публициста быть непонятым сродни катастрофе. Вот почему он послушно следует традициям, старается писать в том стиле, каким написано большинство современных произведений. Такой подход гарантирует максимальный охват читательской аудитории. Адресат публицистического текста – современники, а не далекие потомки. У тех будут свои публицисты. Именно поэтому учебников журналистики великое множество – правила создания публицистических текстов отработаны веками, а учебников писательского мастерства – раз-два и обчелся.

Художественная литература наднациональна, ее волнуют глобальные, общечеловеческие проблемы: добро и зло, предательство, любовь, совесть, истина, Бог, душевные недуги. Даже если писатель суживает тему, описывая конкретное общество, все равно мелкие местные подробности и события будут вписаны в универсальный контекст. Совершенно точно так же, как, например, история Клайда Грифитса, произошедшая в городе Ликург штата Нью-Йорк, достигла, под пером Теодора Драйзера, размеров «Американской трагедии». Художественное произведение будет понятно большинству читателей, вне зависимости от того, где они живут. «Дон Кихот», написанный испанцем Сервантесом об испанце Алонсо Кехана понятен и французу, и японцу. «Сказками тысячи и одной ночи» с арабского Востока зачитываются на всех континентах: и христиане, и мусульмане, и буддисты, и агностики. На античной «Илиаде» выросло не одно поколение романистов. Если быть точным и принять за единицу счета двадцать пять лет, то получится сто двенадцать поколений.

Публицистика – локальна, она выясняет, как конкретные общечеловеческие ценности преломляются на уровне страны, региона, города, дома, отдельно взятого человека с именем и фамилией. Не типичного представителя «лишних людей», разорившихся дворян, узников ГУЛАГа, а конкретной персоны или группы лиц. Публицистическое произведение всегда конкретно, затрагивает злободневные вопросы, в отличие от худлита, основной творческий метод которой – типизация. Автор-публицист обращается к современнику, работает на сегодняшний день, в отличие от литератора, работающего на будущее.

Объект и предмет художественного произведения подчас выделить сложно. Что является предметом в романе Томаса Манна «Волшебная гора»? Жизненные проблемы? Какие же? А объектом в «Дневнике Бриджит Джонс» Хелен Филдинг? Одиночество? Сомнительно… Тогда как предмет и объект публицистического произведения определяются довольно быстро. Объект – это сфера жизни. Экономика, политика, экология, криминал, частная жизнь, если речь о личном блоге. Предмет – проблемы, или, в терминах теории коммуникации, «общественные отношения», возникающие в данной сфере. Например, объект поста в The Guardian «Irritating, yes. Silly, yes. But Harry and Meghan are right on one thing: press persecution» совершенно очевидно – британская королевская семья, предмет – выход нового сериала о скандальной паре Гарри и Меган.

В публицистическом тексте автор, как правило, сосредоточен на одном вопросе. Сам текст – одномерен, линеен. В художественном произведении планов и уровней может быть несколько. Часто говорят о многоплановости повести или о многоуровневости романа. Например, в «Войне и мире» действие разворачивается на уровне государств, городов, семей и, наконец, конкретных личностей.

Литература и публицистика – обе отражают панораму человеческой жизни и мысли, но каждая на свой манер. И в том, и в другом случае мы имеем дело с прозой – документальной и художественной. Отдельные литературоведы идут еще дальше и заявляют о существовании художественно-публицистических жанров. К примеру, Г. Н. Поспелов относит к таким синтетическим жанрам очерк. Художественный очерк, по мнению литературоведа, изображает типические характеры в нравоописательном аспекте, т.е. в таких текстах всегда имеется мораль. Публицистический очерк точно воспроизводит факты и явления, он может сопровождаться прямым истолкованием и авторской оценкой. Как можно заметить из сказанного, грань между литературой и публицистикой крайне тонка.

Методы публицистики, журналистики несомненно могут применяться для создания художественных произведений. Появившиеся в последнее время жанры документального романа, автофикшн (автофикции) красноречиво свидетельствуют в пользу этого утверждения.