Самоврачевание и скотолечение у русского старожилого населения Сибири

Нтъ ничего мудренаго, что при наступленіи схватокъ женщина старается укрыться куда угодно, только бы избжать любопытныхъ глазъ постороннихъ, не считаясь ни съ какими другими удобствами, зачастую рискуя и своей жизнью и жизнью ребенка, особенно въ сырое дождливое время или въ холодъ и стужу.

Обычно роды протекаютъ въ томъ мст, гд баушка застанетъ родильницу. Чаще всего это бываетъ въ бан или, если семейство малолюдно и дома остаются только малые ребята, – въ изб. Лтомъ (а случается и зимой) это происходитъ и въ хлв и въ снник и т. под. мстахъ. Во всякой деревн можно указать нсколько случаевъ, когда крестьянки „распрастываются“ въ пол на полос, отправившись туда на работу, или подъ кустомъ, поздно вечеромъ возвращаясь съ полевой работы домой. О посторонней помощи тутъ, конечно, и говорить не приходится: родильница принуждена бываетъ сама „управляться“ и съ собой и съ ребенкомъ. Впрочемъ, и дома не всегда бываетъ возможность дать всть баушк, чтобы она „на службу“ спшила, особенно когда роды наступятъ неожиданно, а около родильницы – только „мелюзга“, которую никуда не пошлешъ…

„Если въ семейств все идетъ по хорошему, легче родить. Весь мужской полкъ смтитъ, въ чемъ дло, и уйдетъ; только ребятишки

361

съ матерью остаются, сидятъ гд-нибудь въ уголк, а то на печк (куда ихъ зимное дло днешь?), да баушка; другой разъ мать али свекровка тутъ же – баушк помогаютъ. Родильница все равно что ложится помирать“ и, какъ передъ смертью, проситъ у присутствующихъ прощенія сдланныхъ обидъ и огорченій¹. Они простятъ – и Богъ проститъ, а Богъ проститъ – разршится благополучно. Какъ готовящейся къ смерти, „ей расплетаютъ косы, сымаютъ поясъ, кольца, серьги²; она остается въ одной станушк (въ одной рубах, сказать по теперешнему). Если роды продолжаются долго, открываютъ у печки заслонку (трубу не открываютъ), западню у подполья и, гд можно, двери и ворота“. Открываніе двери, заслонки и пр. сопровождается словами баушки: „какъ отворяютца двери, заслонка, – такъ бы отворилися двери младенцу“.

„Баушка (хоть не всякая, а многія) заботитца, чтобы печка топилась, али хоть въ ней камень былъ нагртой, али чтобы самоваръ киплъ. Дрожь быватъ въ это время съ родильницей. Баушка наливатъ горячей воды въ какую-нибудь посудину и ставитъ родильницу надъ паромъ, согрватъ“ (Е. А. В-ва). „Садятъ въ квашню или въ другую какую большу посудину на паръ“ (К. И. Б-ая). Л. И. Т-нъ, бабничая у своей жены, нагрвалъ въ печи сухой „рукотерникъ“ и согрвалъ имъ животъ родильницы³. Все это длается для того, „чтобы чаще потуги были“. Для возбужденія потуговъ употребляютъ ромашку, шафранъ (А. П. П-на), „потужные порошки изъ спорыньи“ (К. И. Б-ая). Во время схватокъ „потираютъ животъ и читаютъ молитвы съ упоминаніемъ Божьяго имя“ (С. Н. В-ва), „растираютъ паха и водятъ по помщенію, покуль не разродитца“ (А. П. П-на)⁴; только при этомъ надо слдить, чтобы роженица не переступила черезъ порогъ: она тмъ самымъ можетъ загородить выходъ ребенку. Иныя баушки, напр., П-на, даютъ рожениц „угольный порошокъ“ изъ выстрленнаго изъ печки угля; даютъ порохъ, растертый въ порошокъ и разведенный въ вод⁵, и при этомъ читаютъ молитвы, какія знаютъ.

При нормальныхъ родахъ „бываетъ напередъ ребенка пузырь. Не знаю ужъ, которымъ я мучилась (десятерыхъ я принесла), лежу… Вдругъ изъ меня какой-то пузырь. И лопнулъ – ровно выстрлилъ. И полились воды. Это вотъ баушки и говорятъ: „воды пролить“.

362

Тутъ (на томъ мст, гд пролиты воды) и надо родить: скорй Богъ по мокрому¹ дастъ, а въ другомъ мст трудне родить“ (Е. А. В-ва).

Бываютъ у нкоторыхъ женщинъ „двойны воды“: первыя воды идутъ при первыхъ мукахъ (потугахъ), вторыя – при выход ребенка. Промежутокъ времени между первыми и вторыми водами К. И. Б-ая указываетъ, ссылаясь на свой примръ, – „до полусутокъ“.

Для скораго выхода ребенка давятъ на грудь роженицы; принято, чтобы это длалъ мужъ, если онъ здсь присутствуетъ. Приходится длать это и баушк. А. П. П-на объ одномъ случа изъ своей практики разсказываетъ: „Никого не было, кто бы надавилъ ей на грудь. Принесла со двора колесо и навалила на грудь ей. Ничего: Богъ далъ“…