Самозванка (дореволюционная орфография)

„Завариха“ замчала чувства племянницы и всми силами старалась развить ихъ, старалась какъ можно боле сблизить молодыхъ людей и мечтала, сладко мечтала о возможности выдать Настеньку за наслдника милліоновъ…

IV.

У Вры съ первыхъ же дней пребыванія ея въ дом бабушки появилась совершенно отдльная комнатка въ антресоляхъ. Это была „своя собственная“ комнатка, это былъ завтный уголокъ, въ которомъ Вру никто не безпокоилъ. Бабушка не могла ходить туда по причин крутой и высокой лстницы, мать все время была занята закупками разныхъ, вдругъ понадобившихся, вещей и точно позабыла дочь; „Завариха“ не смла идти наверхъ къ „гордому мальчику“, а прислуга рада-радехонька была не ходить туда, благо „хозяйскій внучекъ“ не требовалъ услугъ и самъ управлялся со всмъ своимъ несложнымъ дломъ, а когда ему нужно было что-нибудь, онъ легко и быстро, никого не безпокоя, сбгалъ внизъ и тамъ уже приказывалъ подать себ нужную вещь.

Одна Настенька навщала „красавчика Васю“ въ его комнатк и очень-очень любила эту комнатку.

Это былъ очень милый уголокъ и совсмъ не походилъ на жилище юноши.

Эта была комната благовоспитанной и обладающей вкусомъ двушки. У стны, налво отъ входа, стояла узенькая, чистенькая кроватка съ горкою подушекъ, закрытыхъ днемъ вышитою ширинкою. У кровати стоялъ ночной столикъ, а напротивъ – столикъ туалетный съ зеркальцемъ, съ принадлежностями туалета, съ вазою, въ которой всегда помщался букетъ свжихъ цвтовъ. По другимъ стнамъ были расположены въ чинномъ порядк старинные стулья краснаго дерева, на которыхъ стояла лампа подъ розовымъ абажуромъ, лежали книги, альбомы. Еще много книгъ было на этажерк, на комод, а среди этихъ книгъ стояли статуэтки, вазочки, собранныя по пустыннымъ комнатамъ и имющія тутъ видъ цлой коллекціи.

Въ ногахъ кровати, въ узенькомъ простнк, висло платье Вры, мужское платье, сшитое уже у бабушки.

Вра жила одиноко, однообразно, но не скучала.

Она много читала, даже быть можетъ, слишкомъ много, гуляла въ тнистомъ саду бабушки, здила иногда кататься съ матерью или съ Настенькою и съ Настенькою же проводила большую часть дня.

– Ровно братецъ съ сестрицею живутъ, – сладко говорила „Завариха“, любуясь на молодежь.

– То-то „братецъ съ сестрицею“! – сурово замчала на это Ольга Осиповна. – He обучила бы мальчика глупостямъ какимъ твоя Настасья верченая… Двка егоза, звзда двка, а онъ, вишь какой – ребеночекъ чистый…

– Ахъ, чтой-то, матушка, – протестовала Завариха, – у меня Настенька двушка умная, тонкая двица, съ образованіемъ… Она Васеньку вашего манерамъ обучитъ, разговорамъ свтскимъ.

Бабушка немного косилась на сближеніе внучка съ „модной двицею“, но серьезнаго въ этомъ сближеніи ничего не видла и лишать „мальчика“ общества Настеньки не хотла, зная, что оно не надолго, что Вася вотъ привыкнетъ немного и войдетъ въ „настоящій кругъ“, въ кругъ, подобающій наслднику милліона.

И Настенька продолжала бывать каждый день, не разставаясь съ Врою ни на минуту. Они читали вмст, вмст гуляли, порою шалили и бгали, какъ дти.

Былъ дождливый сренькій денекъ. По небу ползли срыя, непривтливыя, дождь и непогоду сулящія, тучи; въ окна барабанилъ дождь; въ саду уныло, сонъ и тоску нагоняя, шумли липы, тополи и березы. Вороны каркали въ саду и вдругъ, когда дождь переставалъ на нсколько минутъ, съ шумомъ снимались съ мста, кружились въ воздух, оглашая его крикомъ, и снова усаживались по деревьямъ, накаркавъ дождя.

Въ такую непогодицу хорошо сидится дома, читается, а еще лучше говорится. Вотъ и засли въ комнатк антресолей Вра, въ роли юноши Васи, и Настенька – „модная“ племянница Заварихи.

Вра услась на диванъ, ноги подъ себя подогнула, положила головку на руку и слушала чтеніе Настеньки, а Настенька изысканно одтая, тщательно причесанная, надушенная, сидла въ большомъ кресл и читала какой то романъ, разсказывающій похожденія благороднаго и юнаго графа, оказывающаго благодянія поселянамъ и влюбленнаго въ одну изъ поселянокъ, которая впослдствіи и длается графинею и поражаетъ Парижъ красотою и роскошью туалетовъ.

Настенька читала съ наслажденіемъ, захлебываясь отъ восторга въ тхъ мстахъ романа, гд юная графиня плняетъ красавцевъ виконтовъ, маркизовъ и графовъ красотою и туалетами.

Вра слушала невнимательно, шалила, бросая въ чтицу шариками изъ бумаги, и наконецъ, вскочила и вырвала у Настеньки книгу. Чуткій, неизвращенный умъ двушки подсказывалъ ей, что это все „неправда“, что все это выдуманное и фальшивое.

– Будетъ читать, Настенька, бросьте! – сказала она, отнимая книгу.

– Разв вамъ не нравится, Вася? – спросила Настенька.

– Нтъ… Это все не такое, какъ бываетъ, это все выдумано. Поговоримъ лучше о чемъ нибудь…

Настеньк живой „красавчикъ Вася“ былъ пріятне книжныхъ графовъ, и она не жалла о роман. Она перешла съ Васею на диванъ и съ кокетливою улыбкою глядла на юношу.

– Вотъ, Васенька, вамъ бы быть графомъ, – сказала она.

– Мн?! – засмялась Вра. – Хорошъ бы былъ графъ!…