Самый большой подонок

Я вдруг испытал перед маячащими на горизонте конструкциями безотчётное благоговение и непосредственный мальчишеский восторг, сердцем понимая, что мои чувства вызваны не только апокалиптическими размерами машины. Стоя на низком подиуме, я как бодибилдер, впервые перебравшийся из тесной полуподвальной «качалки» под крышу просторного современнóго спорткомплекса, не мог найти базовой зацепки, репера для глаз, чтобы сориентироваться в пространстве, поэтому даже без тяжеленной штанги над головой меня водило из стороны в сторону по всему помосту.

В непреходящей суетливости я оглянулся через другое плечо, и в поле моего зрения попал некий предмет, на котором глазу никак не удавалось сфокусироваться. Спустя несколько секунд я догадался, что расплывающееся перед глазами пятнышко — это переводная мушка. Она держалась на последней липочке там, куда её заставил прикрепить карлик Лапец при первой нашей встрече. Не успел я протянуть к мушке руку, как она отлепилась от щеки и умирающим чёрным конфетти запорхала в воздухе. Совершив сложный пируэт, мушка скользнула в стоявшую рядом с подиумом урну. Проводив её прощальный полет, я смущённо осознал, что выгляжу в глазах незнакомцев беспрерывно оглядывающимся, почёсывающимся и вертящим головой неврастеником.

Незнакомцы с терпеливыми улыбками умудрённых опытом людей наблюдали за мной. Когда я наконец перестал дёргаться, они повернулись лицом друг к другу и обменялись многозначительными взглядами, сопроводив визуальный контакт понимающими кивками.

Лысый коротышка раскрыл поистине буратиний рот и, обращаясь к высокому гуманоиду, противным голосом прокаркал:

— Смотрите, он боится.

Я прекрасно понял его речь, хотя мушка покоилась в урне.

— Да, Млэнст, он боится, — спокойно согласился высокий и снова повернулся ко мне, тщетно пытаясь слепить вежливую улыбку из брезгливой гримасы. — Это совершенно естественно.

«Кто же такие эти высокомерные хмыри? «— подумал я, косясь на урну и лихорадочно раскручивая мозги в поисках подходящего ответа. После выпавших на мою долю испытаний, приключений и передряг, ничто не могло испугать меня. Поэтому я ответил пахнущим нафталином незнакомцам словами некоего Аллена, написанными на рождественской открытке:

— Я иду по долине смерти, но нет страха в моём сердце и не бось я зла, ибо в этой долине я самый большой подонок.

— Потрясающе! — повернулся к коротышке высокий. — Я же говорил, что мы ничего не потеряем, если призовём… — он запнулся, — призовём Лохмача к себе. А может, и приобретём.

Не знающий куда девать длинные руки низенький гуманоид пренебрежительно хмыкнул, но воздержался от устных комментариев.

Высокий поморщился и обратился ко мне:

— Мы знаем, что вы — Ольгерт Васильев, работающий в поле под многочисленными кодовыми именами, а также под псевдонимом Лохмач, — попробовал он прояснить ситуацию. — А догадываетесь ли вы, где сейчас находитесь и кто такой я?

— Ваши догадки так же верны, как и мои, — небрежно усмехнувшись, отвечал я английской пословицей. — Да, я Ольгерт Васильев, а кличку Лохмач мне присвоили в Мире Определителя. А вы, надо полагать, новый Главный Бабуин, не так ли?

— Он ничего не понимает! — презрительно бросил в пространство коротышка.

— Немудрено, Млэнст, — загадочно проговорил высокий и уставился на меня, снова пытаясь изобразить на рябоватом лице некое подобие улыбки. — Нет, Лохмач, — с вашего позволения, я буду для краткости называть вас этим именем, — вас изъяли из Мира Определителя. Вы видите не нового, как вы изволили выразиться, Главного Бабуина, а… — он запнулся и продолжил: — Зовите меня, ну, скажем, Сверхдетерминатором. Можно просто Сверх-Д. Так будет короче, проще и понятнее… — И добавил покровительственно-насмешливым тоном: — Нет, я не новый Определитель — новые у нас с Млэнстом только пиджаки.

Заложив обезьяньи руки в боковые карманы словно простиранного со столярным клеем пиджачка, Млэнст засмеялся. До меня вдруг дошло, что эти хлыщи издеваются надо мной. Хотя костюмчики на них действительно выглядели как ни разу не надёванные. С нафталинчиком здесь наверняка был полный порядок — железный.

— Так вы принарядились специально к моему приезду? — галантно осведомился я, многозначительно разминая пальцы.

— Да, костюмы пошиты специально для поминок, — не моргнув глазом ответил Млэнст за себя и за Сверх-Д, доставая руки из карманов.

Правый кулак коротышки сжимался и разжимался, и на тыльной стороне кисти чёрные волоски стояли торчком, будто наэлектризованные. На всякий случай я попробовал потихоньку врубиться в рабочий ритм, потому что начал ощущать в голове слишком знакомое покалывание.

— Шутник вы, Млэнст, — ласково промолвил Сверх-Д. — И вы шутник, Лохмач. — Он одарил меня нехорошей, как прокисшее помойное ведро, улыбкой. — Вокруг меня сплошные шутники!

— Я и не думал шутить, — откликнулся неприветливый Млэнст, расстёгивая и вновь застёгивая желтые пуговицы мешковатой тужурки. — Я имею в виду не поминки по Лохмачу, а свои собственные.

«Вот это хватил! — удивлённо подумал я. — Ну и чёрт с ним — лишь бы меня не потянул за собой в могилу!».