Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Лицо демона теперь скрывала маска.Точнее, половину лица. Впрочем, шрам, оставленный драконом, проходил и дальше по шее и груди.

Но о зеркалах он подумает позже.

Сиэль

Время текло. Граф того не замечал. Он просто стоял и..оцепенение, верно.

Не было злости. Не было ненависти. Было непонимание. Тупое, долбящее голову непонимание. Разве такое могло случиться? И разве же случилось?

Ощущения и обстановка говорили, что да.

Отсутствие Себастьяна говорило, что да.

Да когда же это прекратится?!

Это конец. Это уже не прекратится. Скоро все закончится. Вот только – что? И как?

Перемещение мальчик все же заметил. Не настолько за пределы реальности ушел.

И снова – взгляд вновь вылавливает Себастьяна, останавливаясь на том и почему-то не позволяя как следует сфокусировать внимание. Будто это сейчас не важно.

А он по-прежнему не готов.

Прекрати. К такому нельзя быть готовым. Просто прекрати уже заниматься ерундой!

И все же – тишина. Но она не была давящей. Давящей на внутреннее. Она просто опустилась на плечи какой-то дымкой.

Это ведь еще не конец. Он не должен так думать. И о себе он тоже думать не должен.

Правда, на демона он не посмотрел больше. Лишь тихо выдохнул, сгоняя остатки неподвижности из скованного тела, меняя направление и перемещая ту во взгляд. Нет, он не стал неживым или пустым. Он просто стал тяжелее. И проще. Будто какая-то поселившаяся идея в голове, затмевающая все остальное.

- Что теперь?

Вопрос не прозвучал обреченно или безжизненно. Нет, скорее, тот прозвучал несколько с нажимом и твердо, пусть сам голос и звучал в тихих тонах. Это была просто уверенность в том, что что-то будет. И будет скоро. Что-то будет, перед тем, как все закончится. Он не уверен, что хочет о том говорить, не уверен, что должен о том говорить, не уверен, что хочет слышать ответ.

Но зато одно он знает наверняка: это не могло быть зря. И это не было зря. И это было.

Себастьян

Мысли.. мысли были какие-то неправильные. Хаотичные, бессмысленные и.. казались теперь мелочными и неуместными.

Как, впрочем, и слова. И действия.

Да что вообще может быть уместного в этом мире после произошедшего?

Взгляд выловил графа, став более сосредоточенным.

А после сместился вверх.

Что теперь…

Знал ли великий дракон, что произойдет? Знал ли об этом тогда, когда был так непривычно задумчив, следя за ночными светилами в компании демона? Быть может именно об этом и размышлял он, прежде чем отвлекся чужим присутствием..

А может, Себастьян был прав и дракон думал о доме.

Но если есть место, что Левиафан мог назвать домом. Место, которое неподвластно прочим силам… Можно ли предположить, что сама жизнь не может исчезнуть? Можно ли предположить, что есть и такое место, что сможет возродить пламя дракона?

Может однажды он вернется? В своей манере. Смешливо встретив демона и не трудясь объяснять...

Драконы не возвращаются.

Они оставляют наследие. И не возвращаются.

И хватит об этом.

И все же…

Что теперь?

Взгляд Себастьяна постепенно принимает свой привычный смысловой окрас.

- Теперь.. Теперь я буду очень осторожным демоном. Придется даже.. о, святая тьма.. обойтись минимумом позерства.. А если серьезнее – встреча с отцом, как ни странно, не входила в мои планы.. Не входит и теперь – пропащее дело. Но что-то мне подсказывает, что он не успокоится. Я был слеп долгое время. Не видел, как далеко он готов зайти. Раньше ему был нужен сын. Потом – мессия. А теперь, кажется, он опасается за свое положение. Он просто хочет избавиться от того, что имеет возможность забрать у него.. паству. Глупо. Но это так.

Замолчал демон на пару долгих минут.

Глубоко вздохнув и взглядом предложив мальчику следовать с ним, Себастьян взял курс на центральное озеро. Шел он неторопливо, ибо.. что делать с наследием Левиафана не знал и опасался худшего – увидеть безжизненные воды.

- Что я могу ему противопоставить? Нет смысла скрывать – я не знаю. Я не знаю себя, я не знаю своих сил, не знаю своей сущности.. Слишком часто я терял себя и восстанавливал по частям, чтобы остаться чем-то. И даже сейчас – я не бог – я оскверненный сын его. Я не демон – ведь душа моя сплетена с душой человека. Я не человек – мое сознание переплетено с основой этого мира. Я.. кто? Я не знаю даже этого. Я подвержен человеческим слабостям, и почти лишился той силы, которой привык повелевать.

Себастьян остановился прикрыв глаза и пытаясь поймать правильную мысль.

- Но она заменилась чем-то новым. Чем-то, что я просто пока не постиг. – продолжив идти, демон задумчиво огляделся, – Перемены.. И вот при всем этом странно-абсурдном раскладе сил – Левиафан был уверен, что именно в этом перерождении – у меня есть все необходимое. Зная этого дракона – он бы просто не позволил себя убить, если бы не был уверен, что я справлюсь без него.. А он был уверен.

«..И ты не один».

Он говорил про графа? Скорее всего. И был уверен, что демон справится.

- Значит, и я в том не сомневаюсь. – чуть усмехнувшись, демон скосил взгляд на мальчика, – Навешаю уж пуэра старичку как-нибудь..

А вот и озеро.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары