Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Первым делом Себастьян склонился над водой, протягивая руку и заставляя выбиться на поверхность фонтанчик сверкающей кристальной воды, что тут же стих и скрылся обратно в недра озера.

Это хорошо. Это значит, что вода все еще.. живая.

- Но сейчас – мои проблемы – второстепенны. Я впервые потерял не себя, но то, что обещал хранить – дракона, не оставившего прямого наследия. Левиафан привел меня сюда впервые, когда я сам был ребенком. Показал устройство, познакомил с обитателями и.. даже не помню, как он провернул эту авантюру – сам я ни за что не согласился бы на подобную ответственность – но я стал хранителем Озерного Края. И хранителем драконов. Они ведь на самом деле – самое хрупкое и бесценное, что есть у этих миров. И нуждаются в присмотре..

Говоря, демон смещался вдоль кромки озера, повторяя одну и ту же процедуру. Пытался ощутить оставленного в водах наследника. И уже понимал, что дело бесполезное. Но одновременно с этим рассказом и простейшим действием – мысли приходили в подобие порядка.

- И ответственность за каждого из них – лежит на мне.. На моем веку – ушли двое.. – Себастьян запнулся, тут же поправляясь, – ..трое первородных. И все трое по моей вине – так или иначе, но я их не уберег. Если любой из них в опасности – я это ощущаю, почти как.. – демон прошелся взглядом по лицу графа, не заканчивая мысль, – Кроме Левиафана и Моргенштерна – они вне этих категорий. И тоже в своем роде – хранители края. Но теперь.. одного из них не стало и долина находится почти на виду. И будет таковой, пока Озеро Жизни не примет наследника Левиафана. И вот именно с этим.. небольшая загвоздка. Не знаю уж в кого этот дракон был таким невыносимым, ибо я рядом с ним – просто агнец, но он не указал приемника, не оставил его в озере, как все драконы.. Но оставил мне вот этого вот, – демон повел ладонью в сторону, сидящего все еще подозрительно тихо, дракончика на плече графа, -.. грозного зверя.

«Грозный зверь» даже не обратил внимания, что его обсуждают. Он, кажется, все еще находился в своей печали по родителю.

А Себастьян отвлекся от озера, полностью разворачиваясь к графу, но глядя теперь на черного дракончика.

- Он должен слиться с водами озера, но сперва, так как он выбрал Вас – Вы должны наречь ему имя.

Сиэль

За демоном граф наблюдал спокойно, правда вот, спокойствие то было сродни чему-то…отсутствующему. И дело даже не в том, что Сиэль думал. И даже не в том, что он не пытался думать. Он просто старался остаться здесь, не поддаться потоку мыслей, что обрушивались – не щадя сознания и, в общем-то, мальчика в целом.А вот уж когда демон начал говорить…

Взгляд синих глаз по-прежнему не сходил с демона, но стал более живым. Все же слушать Себастьяна было проще, чем уживаться с тишиной, даже если та дарила некое подобие защищенности, по крайней мере, пока мальчик сам мог контролировать с держать этот ненадежный барьер в своей голове.

Не знает.

Наверное, вот после этой фразы все же стоило бы обеспокоиться, верно?

Тогда почему он все еще этого не сделал?

Ответ был, наверное, наивным и, возможно, даже глупым, но…

Мальчик просто верил. Верил в Себастьяна. В демона? В бога? В кого?

Просто в того, кто был выше этих должностей. Миром? Наверное, да. Миром не только в понимании демона или кого-либо еще. Себастьян был миром для него. А человек не может существовать отдельно от мира. Отдельно от того остова, который, по каким-то неведанным причинам и негласному порядку, поддерживает этого самого человека.

Вот и все, но…слушать, верно.

Шагая подле демона, смотря на того, граф старался все точно так же выдержать барьер. Неуместно. Но необходимо. Не время. И не место. Его ощущения сейчас не имеют значения.

Не бог.

Взгляд стал более сосредоточенным.

Не демон.

А вот теперь, как бы мальчик не старался, но глаза, вопреки его желаниям и воле – опустились вниз.

Чувство вины? Наверное, да. Но это тоже было неуместным, а потому…

Пара секунд и мальчик согнал с лица это выражение, вновь подняв взгляд на Себастьяна.

Вовремя. Демон как раз продолжил говорить. Говорить. Хех. Да, сейчас это не казалось смешным и о том не хотелось шутить. Так было нужно. И то, что молчание сошло на нет..что же, очередное спасибо демону.

Правда, упоминание о драконе заставило вздрогнуть. Незримо, но ощутимо для себя. Правда, взгляд остался прежним и исследовать землю или иные более привлекательные пейзажи не отправился.

Тихий, но абсолютно серьезный смешок был единственным ответом.

Ну а что бы он мог сейчас сказать? Это тоже неуместно. Почти как та история с верой.

Нет, смешок все же был смешливым.

Вера. Да. Точно. О ней ведь вовсе необязательно вслух? По крайней мере – сейчас.

- Думаю, здесь тебе просто не предоставили выбора.

Остановился мальчик неподалеку от озера, поблизости которого замер сам Себастьян, за которым граф и наблюдал, продолжая слушать.

И все же, до чего удивительное дело – говорящий демон.

Бред какой-то. Брысь.

Что? Агнец? По сравнению с Левиафаном? Это Себастьян-то?

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары