Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Ладно. Лучше попридержать свое скромное мнение при себе. В общем-то, оба хороши. Хотя, скорее всего, будь они слишком разными – разве бы нашли общий язык? А если и нет, то разве было бы все так, а не иначе?

Риторический вопрос.

Взгляд медленно перенаправился в сторону дракончика, став более мягким.

И в ту же секунду потерял данное выражение, как и вид Сиэля в целом.

Немного недоверчивый, сомневающийся взгляд вернулся было снова к демону, но остановился на том буквально на пару секунд, вновь вылавливая дракона.

А ведь и правда. Имени-то у него не было. Сам граф о том почему-то не думал, потому что…потому что была живой память о том, что…

Картинка, вспыхнувшая перед мысленным взором, заставила совсем немного улыбнуться. Дракон, который пытается отвесить поклон?

Да, долгое время он не мог разделить демона и…может быть просто для его человеческого сознания это было слишком сложным процессом?

Или все дело в том, что он ничего не знал? И не пытался подумать, равно как и спросить?

- Имя..

Вышло оно негромко. И задумчиво. В то время как рука мальчика было поднялась к дракону, словно в попытке огладить того, отчего-то в самый последний момент опустившись вниз.

Тишина.

Какая-то фраза..задела слух. Какая-то...

Выбрал его?

Вновь вернувшееся непонимание и…верно, для этого сейчас тоже не время. Раз так сказал Себастьян, то…

И снова – тишина. Просто он думал. Не соль долго. Пытаясь вспомнить, переиначить, создать, вот только…имя само пришло буквально сразу же, как демон озвучил свои слова.

- Мельдарг.

Имя Сиэль произнес тоже не столь громко, обращаясь скорее к дракону, чем к Себастьяну. С долей некого сомнения, а может просто вопроса, в котором одновременно звучало и некая убежденность человека, который, несмотря на вопрос, почему-то уверен в своих словах.

Себастьян

То время, что понадобилось графу для размышления, демон простоял молча, не сводя взгляда с поверхности воды, продолжая думать о чем-то, но вместе с тем и ожидая.

Интересно ведь, что в понимании мальчика подходит дракону.

Мельдарг…

Дракончик расправил крылья, поворачиваясь к графу и склоняя морду, что выглядело, как соглашение и.. благодарность.

Теперь он может и..

Словно услышав только сейчас зов озера жизни, дракон сорвался с плеча графа, ныряя в воду. В воду, что сразу приняла более легкий светлый оттенок.

Пара секунд – и любопытная морда высунулась из воды в центре озера, тут же выловив взглядом мальчика и целеустремленно направляясь к тому.

Вплавь.

Долгие три минуты, что демон с трудом сдерживал немного грустную улыбку, глядя на такое вот непотребство. И это –то Дракон Жизни! Не может взлететь из озера…

Но дело не только в этом ведь..

Выбравшись на берег и встряхнувшись, Мельдарг взлетел, вновь выбрав прежний курс, вот только рука Себастьяна, возникшая прямо перед мордой, кажется, нарушила его планы.

С видом: мне-конечно-не-удобно-но-я-так-и-быть-обойду, дракончик попытался облететь препятствие, но снова же наткнулся на предупреждающую ладонь демона. Только на сей раз он уже выглядел слегка обиженным – ну он пытается на свое место вернуться, а тут мешают зачем-то.

Да только вот – теперь не там твое место, огненный..

- Нет. – прозвучало мягко, но в то же время непреклонно.

И одновременно с тем – легким толчком ладони демон направил дракончика обратно к озеру.

Все не могло быть так просто. Ну конечно. Просто – это вообще не про нас. Не про него. Не про графа. Не про.. Мельдарга?

Как интересно можно разграничить себя и.. себя. Отделить собственное сознание от души, что сейчас сосредоточена в таком крохотном существе.

Существе, что всецело поглощено сейчас единственной идеей – вернуться к своему графу.

Разумеется, едва сила инерции ослабила свой порыв, дракончик вновь развернулся, теперь уже тихонько рыча на демона, но в то же время – в рычании этом скорее обида и непонимание чем злость. И даже рыча – этот маленький засранец не утратил доли очарования, выглядя далеко как не угрожающе, что откровенно раздражает самого демона.

Попытка прорваться за счет скорости не увенчалась успехом – дракончика вновь отбросила прочь неумолимая демоническая длань.

- Не-а.. Не выйдет.

А почему это у него на лице эта язвительная усмешка?

Впрочем, верно. Большего подобная слабость не заслуживает. Его собственная слабость. Она злит. Раздражает. И в то же время – что ему с этим поделать? Она просто есть. Принять бы ее как данность и не думать о том. Но именно этого сейчас не дает сделать рвущийся к мальчику черный комок – слишком честный, компрометирующий.

А дракончик теперь уже пошел на откровенный прорыв, неосознанно используя свой арсенал и не позволяя так запросто отшвырнуть себя от цели.

Перехват.

Удерживать наглеца оказалось задачей не столь простой, а учитывая то рвение, с которым дракончик пытался высвободиться из рук, с каждым новым рывком грозясь оставить у демона в руках собственные конечности или как минимум…

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары