Читаем Самый темный час (СИ) полностью

Обойдя стол, оказавшись по другую его сторону, мальчик снова одарил своим вниманием стул, разве что уже другой, опустившись на тот в уверенно-непоколебимом молчании.

- Кстати да. Спасибо.

Ну не смешно же?

Конечно не смешно. Он зол!

Зол? Ам-м…ну да, точно.

- Нет, ну вот ничего более подходящего под руку тебе попасться не могло?!

Почти что эмоциональный всплеск был вот сейчас.

- Ах да..ты..тебе, может, и не могло. Стоп, почему я вообще об этом говорю? Этого же не было. Вот. Все.

Кивнув для пущей убедительности, – граф перевел взгляд на поверхность стола умышленно избегая тем ту самую склянку.

Все же, кажется, кто-то и правда того…перестарался. Шутник…чертов.

Себастьян

Ехидство во взгляде прямо таки плескалось, странно, что не выплескиваясь за рамки взгляда. По мере чужих комментариев, по мере приближения чашки к губам.

И вот нормальный человек под таким алчно-предвкушающе-ехидным взглядом пить бы не стал. Просто потому как демон даже вперед подался, убеждаясь, что да – он действительно пьет..

А градус смешливости и довольства все повышался с каждым глотком.

Слишком уж откровенно.

Да, он специально столь бурно радуется тому факту, что граф вот сейчас пьет что-то… судя по взгляду Себастьяна – лучше о том не знать.

И он будет молчать как партизан и не раскроет мальчику тайны ингредиента добавленного в напиток. Да.

Зачем говорить, когда он бутылек в чашке оставил?

Сам увидит.

Увидел..

Что-то есть? Да ну-уу..

- Может быть Вам показалось?

Слабая попытка. Очень слабая, учитывая, что он даже не попытался сделать сомнение в тоне не столь наигранным…

И взгляд в стиле: пейте-пейте, граф.

Как он только смех сдержать умудрился с этого представления в одном лице.

Да-да, куда ты денешься-то? Допьешь..

Допил..

Нет, серьезно?

Глубокий удовлетворенный кивок.

Подумаешь афродизиак.. демонического производства.

Ну да – раньше он точно так не делал.. пф..

Этого не было? Кхххм.. Кххх..

Конечно.

- Разумеется, граф… Не было чего? Я даже не знаю о чем Вы.

Пойдет? Уже?

Всем своим видом выражая согласие с чужими словами.. демон остался стоять на месте, не сводя все того же смешливого взгляда с мальчика.

И отход чужой оценил. Смешливо так оценил.

И благодарность.

- Не стоит. Это мой долг, граф.

Когда он оказался за спиной мальчика?

С самым что ни на есть умильным видом склоняясь к чужому уху.

- Я не понимаю о чем Вы говорите, граф.. Быть может у Вас температура.. Позвольте.. – ненавязчиво скользнув ладонью по лбу мальчика, демон задумчиво кивнул на что-то, – Нет.. Хм.. Но тем не менее – Вы как-то странно себя ведете..

Перехватив пальцами подбородок мальчика и повернув чужую голову к себе с намеком на обследование, Себастьян принял вид задумчивый до невозможного.

- Вроде порядок..

Следующим пунктом демон проверил пульс.. Ну как проверил.. Ну так.. Выловив графское запястье долго водил подушечками пальцев по тонкой венке, почему-то никак не находя.

А обнаружив, поднес ладонь к губам, проверяя наличие пульса наиболее точным прибором.

- Хм.. И тут все в порядке..

Немного отстранившись и встав сбоку стола, склонив голову, демон направил на графа взгляд.. изучающий и.. судя по этому взгляду – беспокойство о чужом состоянии на том не завершилось. Совсем. К тому же – тем самым взглядом – он уже как раз занялся проверкой сердечного ритма, судя по направленности..

А то, что взгляд уже сместился вскользь по чужим рукам вниз и снова поднялся к лицу, так это он ведь проверять собрался.

Удивительно ощутим был этот взгляд, словно бы уже раздевший и теперь нагло и вызывающе изучающий. А те периодический хмыканья – то просто так. Да.

Он ведь не сволочь.

Сиэль

До чего интересный стол, а?

Столько раз вроде видел, а все случая не было убедиться в том, что…отличный стол!

Ну просто замечательный. А какова резьба, а? А эти устойчивые массивные ножки, что поддерживают само основание?

Век бы любовался, определенно, но…

Чужой голос, что раздался из-за спины, заставил практически слиться взглядом со поверхностью деревянного.

Главное, что не в прямом смысле.

Ладонь, которую все тот же стеклянный взгляд даже вылавливать не стал. Да и зачем? У него и так какой-то обостренный радар.

Какой-то?

Радар?

Обостренный?

Ах да..

- Не понимаю о чем ты, Себастьян.

Голос прозвучал ровно и спокойно. Да-да, с непониманием.

Так, а вот это уже наглость, он же сказал, что все нормально.

Ответив демону внимательно-ласковым взглядом, мальчик улыбнулся краешками губ, даже не пытаясь скрыть из глаз выражение «ах же ты демоническая зараза…не-а, не выйдет»

Не выйдет же?

Издевается над ним. Ну только посмотрите…

Ну только посмотрите на этого наглеца!

Рука в чужой не дрогнула. А ей хотелось. Очень. Как-то слишком ощутимы были прикосновения. С чего бы только, а?...

Аа-аах да, что-то такое припоминается…

Взгляд ненавязчиво скользнул до склянки, снова вернувшись к демону, который…

Взгляд мальчик оценил. И даже снова улыбнулся, подперев щеку рукой и окинув Себастьяна немного рассеянно-мечтательно-любящим взглядом мясника, что подумает точить нож.

- Знаешь..а ты прав. Мне что-то так дурно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Бессильная
Бессильная

Она — то, на что он всю жизнь охотился. Он — то, кем она всю жизнь притворялась. Только экстраординарным место в королевстве Илья — исключительным, наделенным силой, Элитным. Способности, которыми Элитные обладают уже несколько десятилетий, были милостиво дарованы им Чумой, но не всем посчастливилось пережить болезнь и получить награду. Те, кто родились Обыкновенными, именно таковыми и являются — обыкновенными. И когда король постановил изгнать всех Обыкновенных, чтобы сохранить свое Элитное общество, отсутствие способностей внезапно стало преступлением, сделав Пэйдин Грей преступницей по воле судьбы и вором по необходимости. Выжить в трущобах как Обыкновенная — задача не из простых, и Пэйдин знает это лучше многих. С детства приученная отцом к чрезмерной наблюдательности, она выдает себя за Экстрасенса в переполненном людьми городе, изо всех сил смешиваясь с Элитными, чтобы остаться в живых и не попасть в беду. Легче сказать, чем сделать. Когда Пэйдин, ничего не подозревая, спасает одного из принцев Ильи, она оказывается втянутой в Испытания Чистки. Жестокое состязание проводится для того, чтобы продемонстрировать силы Элитных — именно того, чего не хватает Пэйдин. Если сами Испытания и противники внутри них не убьют ее, то принц, с чувствами к которому она борется, непременно это сделает, если узнает, кто она такая — совершенно Обыкновенная.

Лорен Робертс

Фантастика / Современные любовные романы / Прочее / Фэнтези / Любовно-фантастические романы / Зарубежная фантастика / Зарубежные любовные романы / Современная зарубежная литература
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Музыка / Прочее / Документальное / Биографии и Мемуары