Сандра (СИ)

— Уходите, — коротко приказала она, потому что больше не могла сдерживать порывов своей души.

— Но…

— Уходите!

— Но как же? Что я снова сделал не так? Я просто рассказал о мимолетном романе многолетней давности. С кем не бывает?

«Как он смеет говорить об этом, как о мимолетном романе?! — вознегодовала Сандра. — Как он вообще может спокойно жить после всего, что случилось? Неужели настолько черств и глух, что снова, уже во второй раз собирается наступить на те же грабли, лишь бы вновь почувствовать себя «молодым»?!»

— Уходите, я хочу побыть одна, — спокойно, собрав всю свою выдержку, сказала девушка.

Герберт Лабаз подозрительно сощурился.

— Ты мне не доверяешь? — спросил он после некоторого молчания. — Не думаю, что наши отношения…

— Наши отношения останутся дружескими. Не спрашивайте почему, — перебила она, чувствуя, о чем он собирается заговорить.

— Что ж, я и так знаю, — разозлившись, презрительно бросил он, не привыкший слышать от женщин отказ. Обычно они сами падали в его ладони, как спелые яблоки. От мысли, что все усилия затрачены впустую, Герберт был не на шутку взбешен. — Конечно, я стар, неуклюж, некрасив — что ж! Я ухожу, нам не о чем больше говорить. Но ты еще пожалеешь, прибежишь ко мне, когда изголодаешься!

Он ушел, хлопнув дверью. Его угрозы вызвали у Сандры лишь горькую усмешку: как же все-таки ошибаешься в людях! Никогда не знаешь, что ждать от этих мужчин, общение с ними — это путь по минному полю, когда нельзя ни на секунду терять бдительности.

Несколько минут, а может, часов она сидела не шелохнувшись, глядя в пустоту, пока единственно возможное решение не всплыло в ее одурманенном усталостью сознании: уехать. Бежать без оглядки!

Порывшись в карманах своего пальто, Сандра нашла там одну единственную серенькую бумажонку, которую ей дал Лаэрт за их несостоявшийся разговор. Это все, что у нее было. Не удержавшись, девушка в каком-то исступлении поднесла купюру к лицу, с наслаждением вдохнула ее запах — она пахла знакомым ароматом дорогого одеколона… Ах, если бы Лаэрт был сейчас рядом! Сандра рассказала бы ему обо всем, а он бы обязательно подсказал выход. Без него она осталась потерянной, один на один с беспощадным миром.

…Раздался стук в дверь, но Сандра не испугалась — она словно окаменела, и ее уже ничто не могло взволновать.

С отрешенным видом девушка распахнула дверь. На пороге стоял незнакомый мальчик лет тринадцати. Он шаловливо взирал на нее из-под рыжеватых ресниц и расплывался в глуповатой улыбке.

— Ошибся дверью? — спросила Сандра, на что тот замотал головой, не переставая интригующе улыбаться.

Она начала терять терпение и уже хотела было поговорить с озорником в несколько ином тоне, как он звонко отчеканил:

— Я с поручением. Господин ждет вас в одном месте и приказал мне привести вас.

— Какой господин? — ахнула Сандра, выглядывая в коридор, словно инкогнито мог прятаться неподалеку.

— Он назвал себя, но я, пока к вам бежал, забыл его имя, — чистосердечно признался мальчуган.

Сандра не знала, что и думать, ведь и Лаэрт, и Герберт преследовали ее, ходили за ней по пятам!

— Ну хотя бы первую букву помнишь? — спросила она. Впрочем, какое это имело значение? Она одинаково не хотела встречаться ни с тем, ни с другим — слишком много боли они ей причинили.

Посыльный с усилием почесал огненно-рыжий затылок и тут же радостно воскликнул:

— На «М»! Это точно.

Сандра побледнела и отступила назад, в комнату.

— Я не пойду. Передай ему, что я уехала, — торопливо промолвила она и хотела было захлопнуть дверь, но не тут-то было! Мальчишка схватил ее за руку не детски сильной хваткой.

— Э! Не выйдет! Господин щедро заплатил мне и сказал, что если я приведу вас, то он даст мне еще столько же!

В подтверждение своих слов мальчуган извлек из кармана замусоленной куртки горсть монет. Это был один из тех наглых до безобразия попрошаек, которые коротают свои дни на городских рынках, приставая к прохожим, да бегая по всяким мелким поручениям. Сандра поняла, что даже если она наотрез откажется идти, рыжий чертенок потащит ее волоком. Ей не оставалось ничего, кроме как повиноваться, ведь упираться — себе дороже.

43

По хрустящему под ногами льду они прибыли на ту же набережную, где только сегодня утром состоялось противостояние разума и чувств. Уже совсем стемнело и не было ничего видно на расстоянии вытянутой руки, зимняя ночь окутала сырое ревущее пространство пледом мглы, напитав ее соленой влагой. Сандра чувствовала себя замурованной в черную бочку, в ушах стоял звон, ноги подкашивались от волнения. Она знала (она ведь хорошо изучила Лаэрта): он будет сейчас снова просить ее принять его помощь, будет уговаривать, не понимая, что ей не нужны его подачки, ей нужен — необходим, как воздух! — он сам.

Они дошли до конца набережной и уперлись в нависающие скалы.

— Я привел ее, — отрапортовал мальчик куда-то в темноту.

— Молодчина, — послышался любимый голос, и тут же зазвенели отсчитываемые монеты. Выхватив честно заработанные деньги, мальчишка растворился во тьме.