Sans qu'un remord ne me vienne (СИ)

- Вам пора, - он еще не успел отдышаться, а жестокая красавица уже беспокойно заерзала, пытаясь скинуть его.

- Да, - Фролло с трудом заставил себя разлепить пересохшие от жажды губы: пить хотелось неимоверно, но пошевелиться он сейчас был не в состоянии. – Скажи… ты, правда, уйдешь сегодня?.. После всего, что между нами было?

- А что между нами было? – спросила скорее не недовольно, а устало, как будто в сотый раз объясняя что-то надоедливому чужому ребенку. – Только очередная навязанная вами бесчестная сделка, и больше ничего.

- Но разве ты… разве тебе… - мужчина судорожно искал нужные слова, с отчаянием понимая, что не находит таких, которые донесли бы нечто невыразимое, но очень важное, связавшее их, как ему казалось, навек. – Тебе было плохо со мной? Я причинил боль?

- А как вы сами думаете? Мне пришлось отдаться человеку, которого единственного, наверное, в своей жизни я по-настоящему ненавидела. Хорошо, что это чувство больше не имеет значения… Знаете, если бы вы все-таки успели исполнить свою угрозу тогда, летом, я бы утопилась. Или зарезала вас во сне. Не знаю в точности, кому бы из нас пришлось распрощаться с жизнью… Но, как видно, ваши молитвы все же были услышаны. Пусть и чрезмерной для меня ценой, но все же нас разрешили от этих уз…

- И для меня – чрезмерной, - с болью произнес Клод, стискивая ее плечико и невольно ежась при этих словах. – Но почему ты не можешь остаться, если не ненавидишь меня больше?..

- Потому что это вовсе не значит, что я испытываю к вам хоть сколько-нибудь нежные чувства – только то, что проткнуть вас кинжалом мне больше не хочется. И не потому, что вы мне симпатичны, а потому, что мне теперь все равно. Все, чего я хочу сейчас, – обнять свою мать.

- А после? Куда вы пойдете? Без денег, без малейшей возможности заработать себе на пропитание?

- Для начала – во Двор Чудес. Не думаю, что Пьер будет возражать, если матушка поживет немного с нами. А потом… Не знаю, если испросить помилование для меня, как вы утверждаете, невозможно, нам, наверное, будет лучше незаметно покинуть Париж, как только станет чуть теплее.

- Покинуть?.. Я… я тут подумал… Возможно, есть одна лазейка, но для этого потребуется время, месяцы!

- Сколько? – напряженно спросила Эсмеральда, чуть повернув голову. – Только не вздумайте снова говорить, что нужно ждать, пока преставится король: одному богу известно, сколько он еще протянет!

- Нет, тут другое, - поспешно возразил архидьякон. – Долго объяснять, но, я полагаю, в самом крайнем случае к концу весны все уже прояснится.

- К концу весны? – плясунья все-таки скинула его с себя и теперь смотрела недоверчиво и пытливо. – Но это не так уж долго, меньше полугода. Мы все равно не смогли бы выдвинуться в путь до середины весны, так что… Я могла бы подождать более точного ответа.

Фролло прикрыл на миг глаза, собираясь с мыслями. В данный момент это казалось почти так же сложно, как отыскать нужную формулу для оживления силы молота Зехиэля.

- Значит… Значит, мы еще увидимся?

- Когда я получу помилование.

- А прежде? – священник взволнованно схватил горячую ладошку.

- Для чего же?

- Я… я люблю тебя, - запинаясь, произнес мужчина, тут же осыпав себя сотней проклятий за то, как ужасно жалко и моляще прозвучали его слова.

- Но я вас не люблю.

- Знаю-знаю! О, прошу, не повторяй этого вновь – лучше молчи!.. Ты как будто раскаленными гвоздями распинаешь мое сердце… Но, может, ты полюбишь еще?..

Девушка горько улыбнулась, и вновь улыбка вышла насмешливой и печальной одновременно; покачала прелестной головкой, но смолчала.

- Хорошо, пусть так – я согласен и на это. Не люби меня, если не можешь, но только будь рядом! Позволь мне хоть изредка видеть тебя, позволь завоевать твое доверие. Это все, о чем я прошу. И разве… разве ты не получила удовольствия в моих объятиях?..

- О, при чем здесь это! – взвилась прелестница, состроив недовольную гримаску. – И мое доверие вам, во всяком случае, уж точно не светит. Так что и видеться нам совершенно ни к чему.

- И я никак не могу переменить твоего мнения?..