Сборник работ. Девяностые

С чекистами у нее сложились странные отношения: она открыто презирала их, они знали об этом и терпели ее. Когда Зинаида Михайловна заболела, Петр Григорьевич повез ее в Ялту (там он устроился грузчиком: безденежье уже прочно вошло в быт семьи). Зинаида Михайловна почти сразу обнаружила четырех (!) агентов: две молодые пары, игравшие роли мужей и жен, а может быть, и настоящие супружеские пары, завербованные КГБ. Шел август 1968 года. Советские танки ворвались в Прагу, и Григоренко с женой прервали отдых. «Топтуны» проспали их отъезд, поезд в Симферополе задержали на 20 минут, когда потные, запыхавшиеся чекисты вскочили в вагон. Зинаида Михайловна, глядя им в лицо, сказала громко и презрительно: «Проспали! Шляпы!». Те молча скрылись в свободное рядом купе. Когда поезд подходил к Курскому вокзалу, Зинаида Михайловна сказала в коридоре одной из жен-чекисток: «Пусть ваши кавалеры чемоданы за стариком несут». Та вскочила в купе и взволнованно передала: «Она говорит, чтобы вы за ними чемоданы несли…»

Через полтора месяца в Москве судили правозащитников, вышедших на Красную площадь с протестом против советской агрессии. Возле здания суда — вооруженная милиция, чекисты с повязками дружинников, в соседних дворах — подразделения мотополка. Все готово к провокации. Появляются рабочие в заляпанных комбинезонах. Зинаида Михайловна первая засветила их: «Что ж это ты — комбинезон натянул рабочий, а туфельки лаковые оставил». «Рабочие» растерялись, пошли обратно, один зло прошипел: «Ах ты, жидовка (?)! За ноги бы тебя, да головой об дерево, чтоб мозги выскочили». «Рабочие» вскоре вернулись, переодетые в свое, цивильное.

Ускользнув из-под домашнего ареста, Григоренко умудрился съездить под Рязань к Солженицыну, по дороге заметая следы, менял поезда, потом среди ночи искал такси. Они увиделись впервые, проговорили непрерывно пятнадцать с половиной часов. После возвращения домой раздался телефонный звонок, трубку сняла Зинаида Михайловна. На просьбу: «Петра Григорьевича!» — ответила:

— Пришел, пришел. Столько вас молодых лоботрясов и за одним стариком не уследили. И за что вам деньги платят?

На другом конце провода все покорно выслушивали.

С самого начала гонений и травм Зинаида Михайловна заявила, что в КГБ по вызовам являться не будет. Когда измученный генерал был наконец выпущен на свободу, на другой же день Зинаиду Михайловну вызвали… в милицию. Звонивший чекист заметил, что квартиру Григоренко посещает слишком много людей. «Это еще немного, — ответила она. — Много будет в воскресенье, мы объявили его днем открытых дверей. Приходите и вы…»

Смелость и открытое презрение стоили многого. Ведь раскаяния чаще всего добивались не пытками, а тем, что угрожали взять жену, близких. В этом смысле генерал мог быть спокоен за тылы. Главное, что угнетало, даже терзало его: он так и не смог стать кормильцем семьи, ее опорой. Когда его разжаловали, главным кормильцем стала Зинаида Михайловна, она по-прежнему шила по ночам. Один сын вместо того, чтобы учиться, пошел работать за 50 рублей в месяц. Вынужден был пойти работать даже больной Олег — грузчиком в овощной магазин, вместе с Петром Григорьевичем.

«Я всегда, как под дамокловым мечом, ходил под угрозой внезапного эпилептического припадка у Олега, да еще когда он будет с грузом или у открытого люка, или на лестнице».

Признали больным, а поступили, как со здоровым.

«Сталинские порядочки: на меня злы, а бьют семью. Трех инвалидов оставили без куска хлеба… Сумасшедший подрыватель престижа государства. Какова же цена такому престижу?».

Помните, как «анкета» Зинаиды Михайловны препятствовала карьере Григоренко. Теперь все поменялось: ей предлагали большую пенсию за расстрелянного мужа, если она… бросит Петра Григорьевича.