Сборник работ. Девяностые

Из дневниковых записей: «Время было сурово к «Пионеру» — в годы Отечественной войны, не успев осуществить свои большие замыслы, погибли многие талантливые писатели и журналисты. Погиб Аркадий Гайдар, погибли сотрудники этой небольшой редакции — Николай Шамет, Илья Рыжков. В танковой атаке был убит главный редактор «Пионера» Б. А. Ивантер».

Итальянский мальчик уходит вслед за мужчинами, добровольцем. Волховский фронт, Первый Белорусский. Несмотря на тяжелое осколочное ранение, Нина дошла до Берлина. Два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны, девять медалей, в том числе «За отвагу».

Из тех же записей — о погибшем главком редакторе «Пионера»: «В школе детской журналистики, которую он создал, боевым принципом было: видеть все своими глазами».

Ее тянуло работать, как она говорила, «в самой запретной зоне», то есть писать о человеческих отношениях. По существу, о добре и зле: русская вечная тема. На этом пути легко сбиться на дамские кружева — сентиментальность, умиление или благочестивый гнев. Журналисту нельзя восхищаться или горевать, иначе ничего не останется самому читателю, она знала это прекрасно («на ноте восторга, увы, труднее всего вызвать восторг»), выписывала психологически точно ситуацию, портреты, оставляя читателя в раздумьях один на один.

В 1954 году опубликован был очерк «Чужие дети» — история девушки, вышедшей замуж за вдовца с двумя детьми. Узнав об измене мужа, не ушла, осталась из-за детей, которых полюбила. Внутренняя драма, невидимые миру слезы. Художника оценил художник, Нину Александрову разыскал Тенгиз Абуладзе (теперь, после «Покаяния», его узнал весь мир, а тогда он только начинал карьеру кинорежиссера), и они в соавторстве работали над фильмом.

Сейчас журналистика стала другая — кавалерийская, имею в виду — боевая, оперативная, в основе — горячий факт, сенсация. Раньше были — социализм, идеалы; теперь — капитализм, коммерция. Рабство от идеологии сменилось рабством от денег. Как бы она чувствовала себя сегодня?

Я беру ее старые очерки, накладываю на сегодняшний день — один к одному. Сюжет. В бурю моторист спас в море целую семью: отбуксировал тонувшую лодку к берегу. Для спасенных он в доли секунды успел стать родным. Но, сойдя на берег, спаситель потребовал мзду, магарыч. «Трояк? Маловато. Семью вам спас». Для сегодняшнего дня: деньги деньгами, но можно ли прожить без стыда?

Или. В женском отделении больницы дежурная няня защищала от больных служебный телефон в коридоре. А больных, как назло, тянуло к этому телефону — тоска по дому, волнение по близким. Очерк назывался «Мелкий конфликт». И в самом деле, мельче некуда. Но вот строки о Комендантше, так прозвали дежурную няню больные: «Вначале она защищала от нас телефон без всякой собственной охоты, а лишь по одной службе. Но вскоре поняла свою власть — мы зависели от нее. А у маленькой власти, как бы она ни была мала, всегда большие права, она ближе всех к человеку, может ущемить его и досадить ему в самом обыкновенном случае». Вот о чем речь — о Власти, которая затягивает. Разве это не для сегодняшнего дня, когда Власть стала и средством, и целью, когда борьба за нее охватила все вокруг — от Москвы до окраин.

И всего-то места у нее было — больничный коридор, и все-то состояние — телефон. Сегодня, чтобы показать то, что творится в стране, ей было бы достаточно маленького пятачка где-нибудь возле редакции. Ну, например, на улице Чехова. Тут слева сразу — коммерческий магазин возник с бессовестными ценами, через несколько шагов еще один новый магазин — комиссионный. Напротив — дом с двумя подъездами, в одном — валютный магазин, в другом — какое-то странное полузакрытое СП с мальчиками в штатском у дверей. Сначала здесь вязали кофты, потом занялись какими-то более выгодными научными исследованиями! Если вернуться на прежнюю сторону улицы, тут, рядом,— бывший молочный магазин. Его закрыли. Говорят, на ремонт, но сведущие люди подсказывают: здесь будет то ли еще одно СП, то ли еще один коммерческий магазин, а пожилым людям, которых много в этом районе старой Москвы, ходить за продуктами будет некуда. Следом, за глухим забором, вырос роскошный дом-замок. Вокруг — охрана. Дом — для работников КГБ. Правда ли? Какого же уровня чекисты селятся сюда, если к моменту сдачи дома заасфальтировали всю улицу Чехова. А в Настасьинский переулок, очень похожий на испытательный полигон для автотранспорта, строительно-дорожная техника не свернула, он, хоть и рядом, тут же, но к роскошному дому не примыкает.