Сборник забытой фантастики №2

Уинстон увидел в кабинете диспетчера двух человек, которых он принял за главного диспетчера и диспетчера дорожного движения, которые вели серьезный разговор.

– И у вас на борту "Трентона" только два оператора-рентгенографиста? – спрашивал диспетчер дорожного движения.

– Да, – ответил главный диспетчер, – в Нью-Йорке нет другого оператора, которого можно было бы нанять за любовь или деньги.

– Так не пойдет, так не пойдет, – прорычал менеджер. "Трентон" должен взлетать в полдень, и вам нужно нанять другого человека. Ты же знаешь, что закон требует троих.

И он вышел из кабинета.

Уинстон больше ничего не ждал, а бросился внутрь и подошел к столу диспетчера.

– Я умею работать с рентгенограммами, и мне нужна работа, – сказал он, когда диспетчер поднял на него глаза.

– Кто ты? – требовательно спросил он.

– Я расскажу вам в вашем личном кабинете. – ответил Уинстон.

Тридцать минут спустя он был на борту "Трентона", и у него едва хватило времени, чтобы убрать несколько предметов одежды, которые он купил в близлежащих магазинах, когда внезапная легкость в ногах и невесомость чемодана, который он держал в руке, подсказали ему, что корабль опечатан, и что гравитационные экраны были включены, в то время как внезапное последующее повышение температуры свидетельствовало о том, что корабль находился в движении и несся сквозь тонкий слой атмосферы Земли со скоростью, которая нагревала его корпус до ярко-красного цвета.

Рентгенограммы были расположены в небольшом отсеке сразу за рубкой лоцманского мостика, и Уинстон вскоре узнал все подробности курса. Работа была нетяжелой, и час за часом во время своих дежурств он стоял в дверях приборной рубки, наблюдая, как палубные офицеры фиксируют углы различных небесных тел, отмеченных в их приказах о выходе в космос, в качестве ориентиров. Он услышал негромкие приказы интендантам на пультах управления сдвигать экраны в ту и в другую сторону, пока тридцать тысяч тонн стали не выровняются на своем курсе после того, что бы какая-нибудь далекая масса не поймала ее в безжалостные тиски своей гравитации и понесла ее на сто тысяч миль от расчетного места, прежде чем их бдительные глаза смогут обнаружить отклонение. И, таким образом, день за днем со все возрастающей скоростью "Трентон" оставлял Землю позади себя и Марс выделялся ярким и ясным, с быстро растущим параллаксом среди множества небесных тел.

Они были готовы к переходу за двадцать восемь дней, но на двадцатый день Уинстон, угрюмо сидевший над своими приборами, услышал голоса на мостике, звучавшие немного выше, чем обычно. Он подошел к двери и посмотрел вверх. Капитан и большинство офицеров были там и, по-видимому, одновременно наблюдали за некоторыми неподвижными звездами. В течение часа они работали, сдвигая экраны, делая наблюдения, делая вычисления. Затем капитан заговорил:

– Джентльмены, мы зависли на нейтральной полосе. Но ни слова об этом нигде на корабле, кроме как здесь, на мостике.

Уинстон понял и мрачно улыбнулся. Ошибочные расчеты привели "Трентон" ближе к солнцу, чем того требовала мощность его солнцезащитных экранов, и эта огромная раскаленная масса захватила его в безжалостную хватку и удерживала бессильным и неподвижным против притяжения планеты, как муху в паутине, но так хорошо сбалансированным, что слабый толчок маленького ребенка против его большого тела снова отправит корабль в дружеские объятия планеты.

Но какое ему было дело. Он чувствовал, что лучше умереть сейчас, чем жить жизнью парии. Он поймал себя на том, что желает, чтобы генераторы на одно короткое мгновение вышли из строя, и вся мощь солнца прорвалась сквозь хрупкую сеть проводов, чья магнитная сила удерживала его на расстоянии, и засосала их в свою огненную бездну.

В течение сорока восьми часов инженеры Трентона мужественно боролись, пытаясь уменьшить хотя бы на унцию тягу назад, затем они сдались, безнадежно уставившись на жужжащие динамо-машины, которые одни удерживали их от быстрой и огненной смерти.

Дела становились все серьезнее. Ни слова о затруднительном положении еще не дошло до пассажиров, но некоторые студенты Йельского университета, находившиеся на борту, развлекались и совершенствовали свои знания в астрономии, проводя наблюдения со старым секстантом, и они внезапно объявили, что судно стоит на месте по отношению к Марсу, несмотря на фиктивные ежедневные отчеты, которые, как обычно, зависли в салоне, люди задерживали офицеров и задавали неудобные вопросы.