Сброд

Воронец все еще находился в смятении, но ноги уже знали, что делать. В машинальном трансе Женя следовал за Матвеем. До порога оставалось несколько шагов, когда Воронец резко прибавил шаг, рванув вперед. В коридоре всего одна дверь была открыта – оттуда лился свет и слышались разговоры. Как только Воронец оказался на пороге, все взгляды разом устремились на него. Чутье не подводило. Лука сидел на стопке пыльных паллет. Появление постороннего заставило рассказ оборваться. Будь здесь канарейка, она бы почуяла утечку. Ярослав и сборище талантов – все разом, как по команде. Они кого-то ждут. Воронец быстро бросился в сторону, в угол. Как обычно, опоздавшие занимают оставшиеся места – что-то с краю, в тени, подальше от сцены.

Наконец-то в дверях появился тот, о ком предупреждал Ярослав, кого почуял Воронец. На пороге появилось яркое пятно: малиновый пиджак, желтая сорочка с выглаженным ажурным воротником. Насыщенность и глубина цвета бросались в глаза даже быстрее, чем карликовый рост гостя. На пиджаке блестела брошь: сотни маленьких камушков налились темными ягодами на веточке. Черные усы, по-старомодному пышные и уложенные, блестели, как и кудрявые волосы с аккуратно и четко выстриженной линией висков. Чёткий рисунок бороды снова намекал на тщательный уход с большим знанием дела. Невысокий хозяин цирка умел смотреть свысока, томно и лукаво прищурив веки. Ленивый и неторопливый взгляд обвел всех гостей как бы вскользь.

– Это было твое лучшее выступление! – радостно произнес карлик. – Непревзойденно!

– Большая честь, Кормилец. – Лука спрыгнул со своего места, низко поклонился. – Надеюсь, однажды еще превзойду себя.

Воронец заметил, как Матвей появился в дверях и прислонился к косяку, скрестив руки на груди. Тихо, не привлекая внимания, он прижал палец к губам и указал вглубь комнаты, подсказывая Воронцу, где сейчас происходит настоящее действие.

Кормилец вынул из брошки иглу, мимолетным движением коснулся головы Луки, и та лопнула, как воздушный шарик. Всех забрызгало кровью. Кому-то прилетел в глаз осколок черепа. До слез.

– Не превзойдешь, – с печалью протянул Кормилец, надевая брошь обратно.

Они с Ярославом переглянулись и обменялись короткими сухими кивками.

– Добро пожаловать в Чертов Круг. – Кормилец развел руками почти в унисон с упавшим навзничь безголовым телом.

Воронец вновь услышал тот звук со дна озера. Тот последний удар упрямого, погубленного сердца. Бездна на миг охватила и сразу же отпустила. Кормилец замер на полпути к двери, как будто что-то забыл. Почесав висок, карлик еще пытался вспомнить, но пришлось бросить это. Видимо, уже не судьба. Так, немного раздосадованный, он ушел, что-то бормоча себе под нос: «Ну как же так, растяпа, там же небось что-то важное, как же так…»

– Сегодня ваш праздник, – произнес Ярослав. – В труппе есть место. Но только одно. Через месяц ваш дебют, уроды. Так что советую пахать так, будто на кону ваша жизнь.

С того момента новобранцы были предоставлены сами себе.

* * *

– Ты зря пропускаешь репетиции, – произнес Матвей.

Воронец не шевельнулся, не открыл глаз, продолжая сидеть на самом краю крыши, прислонившись спиной к мешкам с песком. Матвей пошаркал ногой, разогнав осколки и мусор, сел рядом.

– Что Лука устроил на сцене? – спросил Воронец.

– Его заставили. Я и Антон, – ответил Матвей.

– Кто такой Антон? – нахмурился Женя.

– Если все сложится хорошо – никогда не узнаешь, – ответил скрипач.

– «Хорошо» – это не как у Луки? – спросил Воронец.

– Ну, суди сам, – пожал плечами Матвей. – Когда молодой, кажется, что все бесплатно, если умеешь хорошо бегать. Лука умел. Сложно его осуждать: кто бы играл честно, если бы знал, что все сойдет с рук?

– Не сошло, – с угрюмой насмешкой бросил Воронец.

– Ну откуда ему было знать? – пожал плечами Матвей.

– Что натворил-то? – спросил Женя.

Матвей привстал, посмотрел вниз, по сторонам. На какое-то время повисло молчание. Иногда прилетали голуби, бродили по крыше, смешно дергая шеей, а потом хохлились и усаживались рядочком.

– Про Поцелуй Иуды слышал? – спросил Матвей.

Воронец отрицательно мотнул.

– А Лука вот слышал, – вздохнул скрипач.

Он принялся расхаживать.

– Лука всегда был не дурак пожрать. Ну как можно винить тварь за голод? Не знаю, чуешь ли уже ту же жажду, но, думаю, представить можешь. Все просто – горишь долго или ярко. Лука горел ярко. А за такими быстро приходит Жнец. Лука был тот еще гедонист и меры не знал. Его кровавый счет рос, и Жнец уже занес над ним серп. И вот пришло время платить за банкет, а Лука просто… сбежал. Вот так.

– А кому оставил счет? – спросил Воронец.

– У нас в труппе была Жанна, славная тварь. – Матвей мечтательно взглянул на город.

За что он обожал расположение Чертова Круга – пейзаж вокруг всегда плывет. Если сильно захотеть, можно увидеть сталинские высотки. Не важно, университет или жилая – просто снаружи одинаково любуешься и тем и тем. Приезжие часто смотрят с крыш за забор и видят родные парки.