Сбывшиеся сны Натальи Петровны. Из разговоров с академиком Бехтеревой

Но Пампильоне проявил настойчивость. Он говорит: назовите любое удобное время. Посреди рабочего дня посадил нас в автомобиль и привез в свой домик на ланч. У него было двое детей: один школьник, второй младенец трех недель от роду. Малыш был в памперсах – мы таких штанишек еще не видели. Первое, что сделала мать, – сунула его нам в руки, сказав, что пойдет накрывать на стол. Ой-ой-ой. Я даже представить себе не могла, что малознакомому человеку можно дать своего младенца. Бедный ребенок искричался. Когда мы намаялись с ним, жена Пампильоне (она была Салли, но он ее звал Сара на итальянский манер, а она его – Беп) сказала: да положите вы его на пол. Даже Пампильоне заметил, что итальянцы и русские к детям относятся трепетно, чего не скажешь об англичанах. Дальше Салли-Сара выкатила колясочку с малышом в сад, хотя накрапывал летний тепленький дождик, со словами «пусть привыкает к английской погоде». Женщина она была чудесная, в дальнейшем мы с ней и ее мужем встречались и подружились семьями. Они любили друг друга, но были очень разные. Она была не просто англичанкой, а абсолютно типичной англичанкой. Но с годами совместной жизни стала меняться в итальянскую и даже немножко в русскую сторону.

Мы разместились в большой комнате, которая была и столовой и кухней, что очень удобно, рядом, на плите, жарилось мясо, Салли готовила салат, всё у нас на глазах. Так, словно это был фильм о ланче, а не только ланч. Мы ели, сколько хотели, и нам подкладывали, пили кофе и нам подливали. Потом нас отвезли на работу. Салли работала в той же лаборатории, где Беп был заведующим. Она была такой же лаборанточкой, как и все, но более красивая, высокая, статная. С тех пор, бывая в Англии, я всегда заезжала в лабораторию к Пампильоне.

Фактически этот человек перевернул ваше отношение и к Англии, а не только к этой лаборатории?

Во всяком случае, он для меня сделал приемлемым существование в Англии. У меня пропал страх перед следующей лабораторией.

И вам уже не хотелось домой?

Дома я оставила Святослава с моей мамой и немножко нервничала. Но мне важно было посмотреть и другие лаборатории, и заодно другие города. Каждый вечер я гуляла допоздна. Лондон изучила почти так же хорошо, как Ленинград. Я любила разглядывать реку, освещенные и темные дома. Почему-то ночную географию я представляла лучше, чем дневную. Днем отвлекали люди. Посмотрела и самый знаменитый фильм Хичкока «Психо». Я еще не знала, что есть такие специальные фильмы ужасов. Представляла, что если фильм ужасов, то это какие-нибудь публичные пытки и казни. Ощущение ужаса после просмотра длилось достаточно долго. Тем не менее я все-таки отправилась назад пешком…

Об английских открытиях: первый грейпфрут, первый Хичкок, что-то еще первое было?

Первый английский поезд. Мы с Земской ехали поездом до Эдинбурга. Во время поездки, которая длилась девять часов, пришлось посетить вагон-ресторан, но это оказалось недорого. Поездка в целом была неутомительной. Хорошие купе, мягкие, чистые. За окном удивительная английская зелень всех оттенков. И такая идиллическая природа: луга, коровки, овечки гуляют.

Мне очень понравился Лондон, по красоте он не уступает Парижу. Но Эдинбург! Это нечто совсем другое. Если в Лондоне старинные здания, темные от пыли веков (потом их начали отчищать), то здесь я увидела единственную невероятно красивую улицу – Принсес-стрит, которая была улицей только с одной стороны: большие дома, витрины магазинов, а с другой – вид, от которого я обомлела. Спускающийся вниз ров, дальше он поднимается, переходя в холмы, и в перспективе рыцарские замки в окружении огней. Еще достопримечательность Эдинбурга – мост. Два человека наняты его красить, каждый идет со своей стороны. И вся их жизнь заключается в этом занятии. Но больше всего меня потрясли музеи. Один – современного искусства, и второй – Национальная галерея Шотландии. Там удивительный Гойя, там, по-моему, три «Мадонны» Рафаэля. Там самый лучший Гейнсборо, которого я когда-либо видела. Потом я смотрела его в Лондоне в Тейт-гэллери, но уже как дополнение к Эдинбургу. И, боже мой, там я увидела картину Рубенса «Пир Ирода», которая меня впечатлила психологизмом, неожиданным для этого мастера изображения очень красивых телес.

Вы только не смейтесь, Эдинбург запомнился и своим общепитом. Популярных сейчас Макдоналдсов еще не было. Кстати, я ни разу не была в наших Макдоналдсах, даже не знаю, как они выглядят изнутри. А нам в течение дня необходимо было подкрепиться. В Эдинбурге с этим было даже лучше, чем в Лондоне: вы могли заказать булку с большой вкусной котлетой и чашку настоящего бульона. Все это за копейки. Могли повторить, и тогда наедались на целый день. Я до сих пор помню вкус этих бульонов, явно не из бульонных кубиков!